смущения.
— Краснея, вы становитесь похожи на клубничку, — усмехнулся Колин и наклонился поближе. — И мне очень нравится эта белая подвязочка на ваших волосах.
В смехе растворилась некоторая неловкость.
— Это не подвязочка, Колин, а головная повязка. Когда я смазываю лицо маслом для загара, она удерживает волосы, чтобы они не пачкались.
— Вам не нужно никакое масло, вы и так уже прелестного золотистого цвета. Для блондинки — очень необычный загар.
— Что за комплименты, Колин! Теперь-то мне понятно, откуда у вас такая репутация.
— Надеюсь, вы не верите ни единому слову, напечатанному обо мне в газетах. Я уже остепенился.
— Но еще не настолько, чтобы попасться в чьи-нибудь брачные сети. Впрочем, это не мешает вам оставаться завидным женихом.
Он прищурился от солнца.
— Рад, что вы так считаете. Вы ведь и сами — завидная невеста. — Он положил руку ей на локоть, и Джейн с удивлением отметила, какая красивая это рука, удлиненная, изящная, пальцы тонкие, с идеальной формы ногтями. Такая рука больше подошла бы женщине.
Послышались шаги, Джейн попыталась отнять руку, но Колин выпустил ее, только заслышав тягучий голос Клер.
— Так и думала, что найду тебя здесь, Колин. Ты забыл, что у нас сейчас соревнования по серсо[11]?
Он поднялся с самым беззаботным видом.
— Боюсь, да. Прости, Клер.
— Если не хочешь играть, так я найду другого партнера.
— Не заводись, разумеется, я буду играть.
Улыбнувшись, Колин поплелся следом за Клер, а Джейн наблюдала за ними, забавляясь и чуточку недоумевая. Для женщины, откровенно демонстрирующей полное равнодушие к Колину, Клер обращалась с ним на удивление по-хозяйски. Хотя она, вероятно, вообще относилась к тому типу женщин, которые, едва лишь взглянув на мужчину, тут же начинают обращаться с ним именно по-хозяйски.
'Да от нее не отказался бы любой мужчина на этом теплоходе', — раздраженно подумала Джейн и снова углубилась в журнал.
Даже в тени было жарко, и волосы на затылке завились влажными колечками. Судно двигалось по гладкому, словно атлас, морю, в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения даже слабого ветерка. Буквы плыли перед глазами, и, зажмурившись, Джейн откинулась на спинку шезлонга. Плеск воды в бассейне, смех, случайные крики птиц высоко в небе слились в один убаюкивающий шум, и Джейн сама не заметила, как заснула.
Проснулась она резко, почувствовав, что кто-то смотрит на нее и, повернув голову, увидела Стефена.
— Вы напугали меня! — воскликнула она, быстро сев.
— Прошу прощения. Я уже хотел тихонечко уйти, но ты как раз проснулась.
— И давно ты уже здесь?
— С минуту, а что?
— Не выношу, если за мною наблюдают, когда я сплю. Меня это стесняет.
Он рассмеялся, сверкнув белыми зубами, особенно ярко выделявшимися на смуглом лице.
— Тебе нечего стесняться. Ты во сне выглядишь куда красивее, чем многие другие, бодрствуя.
Стефен разложил рядом другой шезлонг.
— Тем не менее, я рад, что ты проснулась, поскольку хочу извиниться за свое вчерашнее поведение.
— Да что ты, наоборот, это я вела себя глупо.
Он покачал головой.
— Не следовало тебя так целовать. Но вчера в твоей красивой наружности появилась еще и некая искушенность, и я забыл, что ты совсем дитя.
— Я вовсе не дитя, — возразила Джейн, — хоть и вела себя, надо признаться, совершенно по- детски. — Она смотрела не на него, а напряженно вглядывалась в далекий горизонт. — Ты совершенно справедливо обвинил меня тогда в подчеркнутой холодности. Я разозлилась потому… потому, что ты… — Она умолкла в нерешительности, а потом с отчаянной решимостью, словно бросаясь в холодную воду, докончила: — Знаю, что выглядела ужасно глупо, когда упала в бассейн, но жалеть меня было совершенно не обязательно.
— Жалеть?
— Ну да. Ведь именно поэтому ты и пригласил меня на прогулку в Канны, разве нет?
Втайне надеясь, что он станет отрицать, она очень огорчилась, не услышав ничего подобного.
— Так значит, Клер проболталась, — медленно произнес он. — Это следовало предполагать.
В затягивающемся молчании Джейн особенно остро ощущала рядом его присутствие. Хотелось вскочить и убежать, но такое поведение показалось бы еще более детским. Как можно было проявлять такую неразумность? Как это она, всегда гордившаяся своим логичным и трезвым отношением к мужчинам, позволила себе так глубоко увлечься, да еще этим незнакомцем? Ведь он же, действительно, незнакомец — человека, с которым провела едва несколько часов, вряд ли можно назвать хорошим знакомым. Конечно, он был очень мил и любезен, но если взглянуть объективно, то сделал ничуть не больше, чем любой другой мужчина в подобных обстоятельствах, — приветил юную одинокую девушку, оказавшуюся в глупой ситуации. Считая ее равной себе по положению, просто неопытной, попытался таким образом помочь.
И все-таки интересно, как бы он отнесся в той же ситуации к настоящей Джейни Белтон, которая, без сомнения, не нуждалась бы ни в привечании, ни в помощи. Выросшая в богатстве и роскоши, Джейни не сомневалась, что весь мир — не более, чем поданная ей к коктейлю устрица. Приходится с горечью признать, что, присвоив чужое имя и облачившись в роскошные одежды, далеко не всегда удается с легкостью перекинуть мостик из одного социального слоя в другой. Вот бы посмеялись, узнав все, Фрэнк Престон и Мэгги! Ведь они не однажды говорили — а она соглашалась, — что в хорошей одежде и с тугим кошельком можно где угодно чувствовать себя в своей тарелке. С каким горьким знанием дела она бы сейчас возразила им!
Джейн, стараясь по-прежнему не оборачиваться, пошевелилась в шезлонге. Было ли чувство неловкости и чуждости связано с тем, что приходилось выступать в чужом обличье? И какими были бы ощущения и поведение, находись она в этом круизе в качестве себя самой? Интуитивно Джейн понимала, что тогда не испытывала бы такого чувства вины и тревоги, а, следовательно, и не смущалась бы так легко. Разобравшись, хотя бы отчасти, в запутанных мыслях и ощущениях, Джейн успокоилась и снова пришла в нормальное расположение духа.
— И пожалуйста, не порицай меня за те причины, по которым я вчера пригласил тебя.
Голос Стефена так резко ворвался в размышления, что Джейн вздрогнула и уронила журнал. Он наклонился, чтобы поднять, положил журнал ей на колени и остался так, вполоборота, глядеть на нее.
— В этот круиз я отправился исключительно по рекомендации врачей, а не по собственному желанию и хотел лишь одного — остаться в одиночестве. Но этому не суждено было сбыться из-за одной маленькой светловолосой глупышки. Наслышан я был о ней предостаточно и ничуть не сомневался, что не сочту ее привлекательной, но она, как ни странно, оказалась и на удивление хорошенькой, и приятной собеседницей. — Мелькнувшая было улыбка, тут же исчезла, словно он сообразил, что может быть неправильно понят. — Разумеется, я пригласил тебя потому, что пожалел. Любой настоящий мужчина на моем месте пожалел бы девушку, попавшую в такую неловкую ситуацию. Но ты не должна обижаться, что приглашение было продиктовано сочувствием. Не посочувствуй я тебе, никогда и не решился бы позвать с собой.
Джейн удивилась:
— А почему на это нужно было решиться?
— Потому, что тебе еще только девятнадцать. Я же гожусь тебе в отцы.
