— Так что же вы делали сегодня? Кроме осмотра меблированных комнат.
Лана, не притронувшись к вину, поставила бокал на стол.
— В основном старалась понять, что мне делать дальше.
Рафаэль хранил гробовое молчание. Ему хотелось бы верить, что в течение дня она подумала и о ребенке его сестры, о просьбе, с которой он обратился к ней вчера.
— И вы решили, что делать дальше? — напомнил он после паузы. — А что по поводу вашей работы в благотворительной организации? Вы еще не приступили к ней?
На ее лицо легла тень, а бирюзовые глаза стали почти зелеными.
— Нет. Я больше там не работаю.
— Так что ваша работа на благотворительность подошла к концу. Полагаю, все это было лишь для вида?
— Конечно, нет! — Щеки Ланы запылали от гнева. — Почему вы говорите такое?
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы занимались благотворительностью для детей из бедных семей?
— Да.
— Тогда разве есть разница между незнакомыми детьми, для которых вы собирали средства — на дом, одежду и еду, — и ребенком моей сестры?
— Разница? Разница в том… — Лана замолчала, стараясь найти ответ.
— Разница в том, что вы так полны желанием отомстить вашему покойному мужу, что вымещаете зло на его ребенке. Может быть, вы правы. Вам пора подыскать себе другое место для жилья.
Дрожащей рукой он поднес бокал к губам и отхлебнул большой глоток вина. Не слишком ли далеко он зашел? Трудно сказать. У нее было бесстрастное лицо. Гнев, промелькнувший в ее глазах, быстро потух, как если бы это был фитилек свечи, зажатый между пальцами. Потом он вдруг заметил, как слегка смягчилась линия ее губ. Пришло время напасть на жертву.
— Возможно, я не слишком ясно выразился вчера. Я готов простить вам долг вашего мужа, содержать вас, предоставить вам дом и все необходимое, чтобы вы чувствовали себя также комфортно, как привыкли. Вам даже не нужно будет ежедневно заботиться о ребенке. Для этого я найму няню. Плюс к этому приличное денежное содержание, о котором я говорил. — Он назвал сумму, которая, по его мнению, могла заинтересовать ее.
Лана перестала слушать Рафаэля, когда до нее дошла справедливость ранее сказанных им слов. Он прав! Она так сосредоточилась на своей боли, предательстве Кайла, на потере всей своей собственности, что утратила чувство реальности. То, что отец продолжал отвергать ее, должно было снять пелену с ее глаз. Несколько лет назад Лана поклялась, что никогда не сделает такого же по отношению к ребенку, и все-таки сделала это. Отказываясь принять опекунство над ребенком Кайла, она превратит ребенка в такую же жертву, как она сама, и только у нее все еще есть возможность это изменить.
К глазам подступили слезы, но Лана решительно сдержала их.
— Я сделаю это. — Слова сорвались у нее с языка, прежде чем она успела подумать.
— Вы передумали? Вот так просто? — Его серые глаза потемнели. — А откуда я знаю, что вы так же быстро не передумаете снова?
— Не передумаю. Не по этому поводу. Не сейчас. — Никогда — в отношении такой важной вещи, как эта. Как ни неприятны обстоятельства, приведшие к этому моменту, внутри зажглась искра справедливости, разливая тепло и изгоняя оцепенение и отчаяние.
— Простите мне, если я несколько неохотно принимаю ваше внезапное изменение решения. Откуда мне знать, что, когда я создам для вас все условия, вы снова не передумаете?
Лана была в замешательстве. Похоже, он играет с нею, как кот с мышью. Сначала давит на нее, требуя, чтобы она согласилась принять ответственность опекунства, а потом сомневается в ее решении, как будто она переменчива, как ветер. Лана выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
— Назовите ваши условия, составьте контракт. Я все сделаю, что нужно.
— Вы сделаете, что нужно? — Он с отвращением скривил губы. — Вы так говорите, как будто вам очень трудно согласиться. Я не хочу, чтобы однажды вы изменили свое решение и моя племянница оказалась бы в приюте. Я хочу, чтобы вы поклялись не отказываться от своих обязанностей по отношению, к ребенку, пока я не получу необходимых полномочий.
— Я сказала, что сделаю все, что должна. Я отвечаю за свои слова. — Лана не удержалась и спросила: — Вы сказали «племянница»?
— Я узнал это сегодня утром.
— Так вот куда вы ездили вчера! В Веллингтон? Чтобы побыть с сестрой?
— Да. У Марии начались схватки вчера вечером.
— А племянница… как она?
— Она в безопасности, во чреве своей матери.
Плечи Ланы поникли. На что она соглашается?
Когда маленькая девочка родится, она потребует много внимания. Готова ли Лана к этому? Сможет ли выполнить то, что смело заявила всего несколько минут назад? Рафаэль как будто почувствовал ее смятение, потому что следующие его слова заставили ее прислушаться.
— Если ваши намерения серьезны, я предлагаю, чтобы вы с ребенком жили со мной. Если я буду содержать вас, то суд не сможет признать вас неподходящей на роль опекуна ребенка из-за отсутствия собственных средств. Мое участие должно быть очевидным.
Лана нервно облизнула губы.
— Жить с вами? Где?
— Думаю, на загородной вилле. Там, где вы точно будете в уединении. Где-нибудь, где будет безопасно для ребенка. Я отдам распоряжения утром. Мы можем вместе присмотреть подходящее место.
— А как же ваш бизнес? Как вы можете так долго не заниматься им? Разве вы не должны быть в Италии?
— Мой брат прекрасно справится без меня. Сейчас для меня важнее быть здесь. Кроме того, я уже некоторое время занимаюсь расширением своих интересов в этой стране. Мне не трудно будет обосноваться здесь на какое угодно время.
— Тогда я согласна. Составьте контракт. Я подпишу все, что нужно.
Ей показалось, что Рафаэль скажет что-то еще, но он просто кивнул, подошел и встал рядом с нею. Поднял ее бокал и протянул ей.
— Думаю, у меня есть тост. За новые начинания.
Она подняла свой бокал.
— Да. За новые начинания.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Утром следующего дня Рафаэль взял напрокат внедорожник, и они отправились по автостраде к югу. Миновав пригород, они попали в зеленую, холмистую сельскую местность. Несколько часов помотавшись по извилистым сельским дорогам, Рафаэль и Лана остановились позавтракать в кафе маленького городка Уитфорд.
Пока Рафаэль сидел за столиком в открытой части кафе и ожидал кофе и ланч, Лана заглянула в соседний магазин подарков.
Она сразу обратила внимание на детскую одежду, малюсенькие белые хлопчатобумажные кофточки и башмачки. Впервые с тех пор, как они с Кайлом потеряли надежду иметь собственного ребенка, ей не было больно смотреть на миниатюрную одежду. Молодая женщина потрогала пальцем материю. Такая мягкая, нежная! Не осознавая своих действий, Лана прижала одну из хлопчатобумажных кофточек к щеке.
Лана рассеянно выбрала лошадку в пастельных тонах и пару носочков, таких маленьких, что в них влезали лишь два ее пальца. Она мысленно подсчитала стоимость и обрадовалась, когда вспомнила, что у
