кто есть кто… А теперь оставьте меня в покое — я возвращаюсь к вину и фазану.
— Мистер Джадж, неужели вы не ответите на столь неслыханную грубость?
— Ничего не поделаешь, милая леди, — развел руками Джадж. — Мистер Стоукс так ловко вывернулся, что совершенно невозможно придраться. По-моему, единственная цель его хитрой тирады — заставить вас обеих лишний раз улыбнуться.
Вилка Бланш застыла в воздухе; в полном изумлении глядя на Джаджа, она спросила:
— Вы намекаете, что мы хмуры и скучны?
— Нет, конечно же нет. Лишь слегка задумчивы — чуть больше, чем требует случай… Я даже забеспокоился, не совершил ли, сам того не желая, какую-нибудь бестактность, не обидел ли чем-нибудь вас?
— Вздор! — воскликнула Изабелла. —
— Муки совести, Белла, — прожевывая фазана, с трудом выдавил Роджер. — Он что-то натворил и не уверен, заметили вы или нет. Выкладывайте, Джадж!
— Нет, нет. Раз мисс Ломент не находит в моем поведении ничего бестактного, лучше оставим эту тему.
— Хитрец!.. Неужели виноват я? На меня Белла обижается в среднем раз в две недели. Прелестное создание, но довольно-таки раздражительное.
— Никогда в жизни не обижалась на тебя, дорогой друг. Когда ты переходишь определенные границы, становишься всего лишь комичен… И вообще дело не в том — мы говорили о мистере Джадже, не о тебе. Обидеться — значит разочароваться, а я не могу разочароваться в поступках или словах мистера Джаджа, ибо, в общем-то, совершенно не знаю его характера.
Бланш пристально взглянула на нее, а Джадж покраснел и после некоторой паузы произнес:
— Всегда считал, что я таков, каким кажусь окружающим.
— Значит, вы никогда не совершаете непредсказуемых поступков? Неужели ваш образ жизни полностью соответствует вашему внешнему виду? В таком случае вы, надо полагать, очень счастливый человек, мистер Джадж.
— А какого дьявола он должен совершать непредсказуемые поступки? — спросил Роджер. — Порой непредсказуемость очаровательна, а в основном сплошной идиотизм. Впоследствии никто не может вразумительно объяснить своих действий.
— Да, рассудочность, возможно, мужской идеал, только отнюдь не женский. Нам нравятся мужчины, которые хоть изредка прислушиваются к голосу сердца и живут не одним разумом. Глупо, конечно, и весьма нерасчетливо, и тем не менее именно таких мужчин мы предпочли бы видеть своими друзьями.
— Почему?
— Потому что для женщин благородство — добродетель, Роджер.
Роджер выпил, вытер губы и спросил:
— Что же, безрассудный человек неизбежно добродетелен?
— Нет. Я лишь убеждена, что женщины уважают людей, для которых дружба — на первом месте, а собственные интересы — на втором.
— Похоже, несравненная Белла знакома с парочкой этаких личностей!
Изабелла раздраженно пожала плечами.
— Мне не нужны подарки от друзей, мне нужны друзья, любящие и умеющие дарить. Разница очевидна?
— Совершенно очевидна. У тебя острая форма
— Согласна. — Изабелла подняла бокал. — Тогда — да здравствуют деньги, собственность и эгоизм!
— И к тому же да здравствуют женщины, улыбки, вино, благословенное солнце — короче, все, ради чего стоит жить! И долой всякие философские дискуссии между мужчинами и женщинами! Для блага общества надо нанять специальную профессуру, которая займется этой ерундой.
Одним глотком осушив бокал, Роджер вытащил сигару и, аккуратно обрезав кончик, с явным удовольствием закурил. Наблюдая за ним, Джадж улыбался.
— Вы никогда не бываете серьезны, мистер Стоукс?
— Только на работе.
— Вы, несомненно, заслуживаете право на отдых. Заслуживает, миссис Стоукс?
— По-моему, он пашет как вол, — беспечно ответила Бланш. — Это у них семейное. Его брат Маршел успешно сколачивает состояние, а Роджер не менее успешно завоевывает репутацию. Иногда я склоняюсь к мысли — лучше бы наоборот.
— Следовательно, мистер Маршел Стоукс действительно умный и талантливый человек?
— Говорят, в своем деле он прямо Наполеон. Белле повезло, не важно, понимает она это или нет.
— Мистеру Стоуксу тоже повезло.
— Увидим, — заметила Изабелла. — Когда все уже улажено и обговорено, девушки подчас выкидывают странные номера.
— Нет, нет — никаких авантюр. Мужчина не мужчина, пока не женится, и, если он впоследствии несчастен, в этом исключительно его вина. Посмотрите на мистера Роджера Стоукса. Он в полной гармонии с жизнью… хотя и немного избалован… Мистер Стоукс, ваше здоровье!.. Приглашаю вас на все будущие пикники, возможно, мне посчастливится и впредь устраивать веселые прогулки. Своим прекрасным настроением вы заражаете окружающих.
— Следовательно, в целом я достоин большей похвалы, нежели наши дамы?
— Я этого не говорил. Кое-что — вне всяких похвал, как известно. Восхитительное солнце, например. Вы придаете пикнику оживление, вы как вино, дамы же — солнечное сияние.
Вскоре у Изабеллы разболелась голова. Она замолчала и стала посматривать на часы: время шло к двум.
— Ты побледнела, Белла. Что с тобой? — спросила Бланш.
— Немного болит голова.
Все посочувствовали и решили пойти осматривать дом. Изабеллу пока усадили в тени. Быстро убрали остатки пиршества и наконец отправились. Изабелла оказалась рядом с Джаджем.
— Мне надо бы вам кое-что сказать, или лучше вас не беспокоить? — чуть погодя спросил Джадж.
— Нет, пожалуйста, говорите.
— Насчет дома. Почему вы во что бы то ни стало хотите его приобрести, мисс Ломент?
Она довольно долго молчала.
— Возможно, я просто хочу вашей дружбы, а не дом.
— Да?!.. Но когда же…
— Не знаю. Чувства ведь постепенно обретают силу, не так ли?
— Да… но почему?.. Чем я заслужил?..
— Возможно, главное — все-таки дом… Мистер Джадж, я и в самом деле чего-то не понимаю, — сказала Изабелла и добавила вполголоса: — Вам, вероятно, известно… вы человек весьма необычный. Поэтому дружба с вами, наверное, очень лестна.
Он помрачнел и, пока добирались до окраины поля, где их поджидали Роджер и Бланш, не произнес ни слова. Вдруг неожиданно заявил:
— Можете сообщить миссис Мур, что я согласен продать дом за взаимоприемлемую цену. Больше я не в силах противиться.
— И это… без всяких условий?
— Без всяких.
— Вы, наверное, понимаете… о, мне трудно объяснить…
— И не надо. Я все понимаю… и предлагаю купить дом без всяких условий.
