не прибудет до обеда, то прибудет
Маршел аккуратно сложил письмо и убрал в бумажник. Затем откинулся на стуле и принялся медленно поглаживать пальцами лоб и глаза.
Сначала он решил проигнорировать сие послание: разорвать записку, ничего не говорить Изабелле — вообще никому ничего не говорить. Разбираться в сплетнях и наговорах — ни единому слову их он, разумеется, не поверил — означает признать в них и долю истины, а это страшно огорчит Изабеллу…
Но остается вопрос об авторе письма. Некая недоброжелательно настроенная особа, вероятно женщина, намерена причинить вред, и неизвестно, как далеко зайдут ее действия, если не принять соответствующих мер. Следовательно, прежде всего необходимо выяснить, кто написал письмо. О полиции, разумеется, не может быть и речи, да и частные детективы не лучше: нельзя допустить, чтобы имя Изабеллы стало предметом сплетен. Единственный, кто, наверное, поможет разобраться, — сама Изабелла. Сегодня же вечером, как только приедет в Брайтон, он покажет ей письмо, и они вместе все обсудят. Особа, способная на такую гнусность, не явилась из небытия — Изабелла наверняка догадается, кто она такая… или кто он такой…
Безусловно, кто-то пытается им досадить. С другой стороны, как понять пунктуальность указаний? Какой смысл называть точное время и место, если клеветнику прекрасно известно, что стоит ему — Маршелу — поехать туда, как все наглые домыслы рассыплются в прах? Скорее, здесь кроется весьма примитивная хитрость. Возможно, клеветник рассчитывал, что он никуда не поедет, а подброшенный яд будет и дальше терзать его мозг… Да, пожалуй, именно так… Но тогда не будет ли правильнее поступить как раз наоборот? Естественно, прежде чем отправиться в Ранхилл, чтобы выяснить, в чем там, собственно, дело, надо заехать в Брайтон и повидаться с Изабеллой… и, вполне вероятно, поехать вместе с ней.
Он отдал своему заместителю необходимые распоряжения и отправился на вокзал.
В начале первого он был уже в отеле «Гонди». К великому удивлению миссис Мур.
— Боже, Маршел! Какими судьбами?
Пробормотав что-то насчет деловой встречи, он нетерпеливо спросил:
— А где Изабелла?
Оказалось, два часа назад она ушла из отеля, но миссис Мур и понятия не имела
Маршел занервничал, буркнул, вернется, мол, позже, и распрощался — весьма скоропалительно. Миссис Мур была озадачена его поведением. Впрочем, возможно, деловые заботы…
Между тем Маршел, лицо коего мрачнело с каждой минутой, разыскивал в гараже свой автомобиль. Пока его подгоняли, закурил сигару, стараясь успокоиться и убедить себя, что предстоящий визит в Ранхилл — самое обычное, будничное дело, не преследующее никаких особых целей, к которому лучше отнестись как к скучной, необходимой повседневной работе… Он либо действительно не понимал, либо упорно не желал понимать, что сомневаться и выискивать доказательства женской невиновности никак не может быть обычным делом…
Сев за руль, он поднял воротник непромокаемого плаща, надвинул шляпу, включил зажигание и отправился в путь. Было четверть первого. До Шорхема он еще сдерживал скорость, но, проехав последние дома, дал полный газ… Через полчаса с небольшим он уже затормозил у домика привратника Ранхилла.
Появился Прайди.
Маршел вышел из автомобиля…
— Добрый день! В доме кто-нибудь есть? — Он порывисто запихнул в рот недокуренную сигару.
— Хозяин, сэр.
— Мистер Джадж?
— Ага.
— Кроме него, никого?
Маршел искоса взглянул на Прайди; блеск его глаз противоречил деланному безразличию вопроса.
— Нет, сэр, никого. Он приехал с полчаса назад.
Минуту Маршел помолчал.
— Пожалуй, пройду к нему.
— Открыть вам ворота?
— Нет, я же сказал
Отбросив окурок, он прошел через калитку и, опустив голову, начал медленно подниматься по аллее. Прайди посмотрел ему вслед, затем вернулся в привратницкую: в такой сумрачный, мглистый день лучше сидеть по домам.
У парадной двери стоял маленький автомобиль. Разумеется, Джаджа. Подойдя ближе, Маршел наклонился и с некоторым смущением придирчиво осмотрел сиденья и пол. Он даже не решался признаться себе, что, собственно, так боится увидеть. Никаких компрометирующих улик не оказалось, и от сердца отлегло. Направился к дому. Попробовал дверь — не заперто. Открыв ее, немедленно вошел.
В сумрачном зале царило безмолвие. В какой части дома вероятнее всего найти Джаджа?.. Девять из десяти, он наверху — прячется в своей любимой «Восточной комнате». Самое разумное — прежде всего отправиться туда… Что, собственно, имел в виду автор этой проклятой записки, упоминая о комнатах, которые не так-то легко отыскать?.. О, черт! Изабеллы же здесь
Он бросился к лестнице, перепрыгивая через три ступеньки и, не задерживаясь на лестничной площадке, взлетел на третий этаж; не прошло и минуты, как он уже пробирался по темному верхнему коридору.
Дверь в «Восточную комнату» была распахнута. А на полу у самой стены в неестественной позе неподвижно лежал человек. Разумеется, Джадж. Что с ним случилось? Спит, потерял сознание или просто пьян?.. Склонившись, Маршел повернул его голову… и, отдернув руки, в ужасе отпрянул. Мертв!..
Джадж мертв, никакого сомнения; и причина смерти понятна: специфическая бледность лица однозначно свидетельствовала об апоплексии!.. Для полной уверенности Маршел попытался прощупать пульс. Затем, прижимая ладонь к обнаженной груди, не менее пяти минут старался уловить хоть легкое сердцебиение — напрасно.
Сделав все, что, по его представлению, необходимо было сделать в подобной ситуации, Маршел поспешил вниз за помощью.
Неожиданная трагедия начисто выбила из головы его собственные проблемы. Он не только вдруг полностью забыл о странной связи Изабеллы с этим домом, но даже и о самом ее существовании. Сосредоточенно обдумывая, что предпринять, Маршел не видел ничего вокруг — иначе он еще с лестницы заметил бы впереди, у противоположной стены зала, сидящую в кресле… Изабеллу… Только оказавшись близко, он наконец различил ее и, пораженный, отшатнулся… Измученное, бледное лицо, закрытые глаза, мокрая, грязная одежда — какая невероятная усталость и апатия!
— Изабелла! Что это значит?.. — Он подошел к ней и стоял совсем рядом.
Она медленно открыла глаза и взглянула на него с полнейшим безразличием, не только не выразив ровно никакого удивления, но и вообще без всякой эмоции. Лишь равнодушно спросила:
— Как вы оказались здесь?
— Не обо мне речь. Что, скажите пожалуйста, вы делаете в этом доме?
— Я потеряла сознание где-то неподалеку и, прежде чем отправиться домой, зашла сюда прийти в себя.
— Неподалеку? А что, в конце концов, вы делали неподалеку? Зачем вы вообще оказались в этих местах?
Изабелла ответила после некоторой паузы:
— Не будьте жестоки, Маршел. Сейчас я не в силах объяснить… Должна кое в чем вам признаться… но не сейчас… потом…
