Он изо всех сил прижал ее к себе, и они слились в долгом, страстном поцелуе. А руки Адама ласкали Лилит.
— Адам, — сквозь стон бормотала она. — Я хочу тебя! Хочу!
Лилит раздвинула ноги, и он глубоко проник в ее трепещущее тело, в считанные доли секунды успев понять: Лилит Кардью не девственница! Как хочется задать ей пикантный вопрос, но уже нет сил. Взаимный апогей желания прошел. Адам в изнеможении перевернулся на бок и…
И тут происходит что-то невероятное. До слуха Данрейвена начинают доноситься звуки морского прибоя. Где-то поблизости раздается всплеск. Он знает: это Рангахуа всплывает на поверхность лагуны. Теплый ветерок ласкает лицо. В воздухе пахнет гардениями…
Адам открывает один глаз. Над ним — усыпанное мириадами звезд ночное небо, в центре которого ярко горит созвездие Южный Крест. Лежит он не на заколдованной постели, привезенной когда-то из Тибета, а на жемчужном прибрежном песке острова Тайаретапу. И держит в объятиях прекрасную женщину со смуглой кожей, черными глазами и густыми темными волосами. Это — она, его Лили. Он осторожно кладет ее на песок. Она смотрит на него с улыбкой и любовью. Сейчас они будут принадлежать друг другу. Уже принадлежат… Адам переворачивается на спину. Теперь уже она наверху. А он шепчет:
— Лили, моя любимая Лили! Как я люблю тебя!
Она улыбается ему и отвечает одними губами:
— И я… и я люблю тебя, мой великий заморский жрец…
Данрейвен понимает, что все это сон, наваждение. Но хочет, чтобы чудное видение длилось бесконечно…
Он уже по-настоящему открывает глаза и не видит ничего. Его окутывает непроглядная тьма. А в объятиях лежит ненужная, чужая ему женщина, которую зовут Лилит Кардью.
Когда, уже утром, Рупи вошла в комнату, Лилит еще сладко потягивалась в постели. Служанка отдернула шторы, и все кругом озарилось радостным солнечным светом.
— Мистер Данрейвен просит вас, мэм, позавтракать с ним, — с улыбкой сказала Рупи. — Он распорядился накрыть в библиотеке.
Что? Лилит широко раскрыла глаза. Может быть, она ослышалась?
— Извините, что вы сказали, Рупи? — переспросила она из-за полога кровати.
— Ваш супруг желает позавтракать с вами.
— Ах вот что! Передайте ему… передайте, пожалуйста, мистеру Данрейвену, что я скоро у него буду.
Неужели Данрейвен полюбил ее? Иначе зачем он зовет разделить с ним утреннюю трапезу? Что ж, тогда уже сегодня она все ему откроет!
Лилит села на край кровати и хотела было взять со стула халат. Но тут же спохватилась, что Рупи еще не видела ее лица после возвращения с Рева Ра. Она смутилась и быстро отвернулась к стене.
— Вы можете идти, Рупи. Я сама оденусь.
Через полчаса Лилит уже поднималась по ступенькам.
Перед входом в библиотеку она остановилась и опустила на лицо вуаль. Может быть, последний раз в своей жизни.
Адам уже ждал ее, сидя за сервированным серебряными приборами столиком. Увидев входящую Лилит, он встал и галантно поклонился.
Они сели друг против друга. Тут же как из-под земли вырос слуга с подносом.
— Спасибо, Нарота. Пока можешь быть свободен, — сказал Данрейвен. — Итак, что будете есть?
Лилит довольно долго размышляла, потом произнесла:
— Мне — омлет с ветчиной, пару сандвичей и фрукты. Признаться, я сильно проголодалась.
Данрейвен насмешливо поднял правую бровь.
— Я не спрашиваю, что послужило причиной столь отменного аппетита.
— Думаю, вы также сейчас не упустите возможности подкрепить силы. Не правда ли?
Они посмотрели друг на друга и громко рассмеялись. Данрейвен поднял руку и щелкнул пальцами. У стола снова появился Нарота. Адам продиктовал ему заказ и, когда слуга ушел, многозначительно посмотрел на Лилит.
— Так или иначе, но вы, видимо, прекрасно провели сегодняшнюю ночь. Так?
— Вы всегда задаете вопросы, на которые знаете ответы, Адам?
— В данном случае — да. Но на мой следующий вопрос ответа я не знаю.
— Задавайте.
— Как бы вы отнеслись к посещению одного светского раута? Дело в том, что лорд Уимберли с супругой приглашают нас на весенний костюмированный бал. Вы согласны?
— Да. Тем более что я еще никогда не была на костюмированном балу.
— О, вам очень понравится! Это так интересно и весело! Тогда позвольте мне от нас обоих поблагодарить лорда и леди Уимберли за приглашение и сообщить им, что мы его принимаем.
— Конечно, мистер Данрейвен.
— Итак, решено: мы идем на маскарад.
— Идем!
Вернулся Нарота и заставил весь стол блюдами. Лилит стала с аппетитом уплетать омлет. Покончив с ним, она принялась за сандвичи и фрукты.
Данрейвен же ограничился бокалом холодного чая со льдом.
— Вы почему ничего не едите, Адам? Или считаете, что голод можно утолить одним чаем? Об этом тоже пишут индийские книги?
— Спасибо. Мне не хочется. Я уже с самого утра съел несколько бутербродов. Перед тем как заняться подготовкой деловых бумаг.
— Деловых бумаг… — как эхо, задумчиво повторила Лилит.
Данрейвен закашлялся и неуверенно начал:
— Я хотел бы быть уверенным в том, что…
Он сделал паузу. Лилит тревожно посмотрела на него сквозь вуаль. Она знала, что, когда Адам при разговоре начинает кашлять и запинаться, это означает волнение. И что крылось под словами: «Я хотел бы быть уверенным в том…»?
Неужели он пригласил ее на завтрак только для того, чтобы предложить подписать документ о согласии на развод?!
Лилит почувствовала вдруг, что фрукты — незрелые, горчат и вяжут язык. Да и сандвичи — не лучше! Все же она взяла с блюда мандарин и стала снимать с него кожуру. Как бы между прочим она сказала:
— Вы мне позволите закончить завтрак, прежде чем дадите подписать документ о разводе? Или он уже лежит на столе под одной из этих тарелок?
— Боже мой, да будь я проклят, если испортил вам настроение! — воскликнул Данрейвен. — Верите или нет, но документ еще не составлен!
— Чего же вы ждете? Не лучше ли сразу покончить со всем этим?
— Я жду момента, когда вы не будете воспринимать его как оскорбление.
Лилит положила на стол не очищенный до конца мандарин, вытерла губы розовой салфеткой и, скомкав, бросила на середину стола.
— Боюсь, что такого момента вы никогда не дождетесь, мистер Адам Данрейвен!
12
— Госпожа, приехал мистер Чарльз Вивайен. Он и мистер Данрейвен ждут вас в холле, — донесся из- за двери голос служанки. — Госпожа, нужна моя помощь?
— Войди, Рупи.
Дверь открылась, и Рупи появилась в комнате.
