— И дерзко.
— Мне недавно сказали об этом.
— Так что же?
— Что ты имеешь в виду?
— Кто ответствен за то, что у нас теперь совсем другая сестра?
Она пожала плечами.
— Просто я пришла к выводу, что могу самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность.
— Например, отправиться в Англию? — осторожно спросил Томас.
— Это один из примеров.
— Возможны и другие?
— Я не намерена выходить замуж, Томас, — сказала она настолько тихо, что Томас воспринял эти слова как обращение к Малкольму.
— Мы знаем об этом, дорогая, но…
— Никогда! Если бы в комнате прогремел гром и засверкала молния, то они не .произвели бы такого эффекта, как это единственное слово. Оно было произнесено таким тоном, что какое-то шестое чувство подсказало Томасу: это сказано не ради мелодраматического эффекта, это сказано всерьез.
— Не слишком ли… радикальное решение?
— Нет, — просто ответила Джорджина.
— Понятно… хотя, пожалуй, не очень. Похоже, я, как и Дрю, способен строить только нелепые предположения. Кстати, он страшно расстроен.
Джорджина встала, догадавшись по тону брата, что беседа может принять оборот, который пока явно неуместен.
— Томас…
— Он слышал, как ты плакала вчера вечером.
— Томас, я не…
— Он утверждает, что ты убита горем. Это так, Джорджи?
Слова его звучали так сочувственно, что она испугалась, как бы у нее из глаз не брызнули слезы. Джорджина повернулась к брату спиной, чтобы выиграть время и взять себя в руки. Естественно, у Томаса хватит терпения выждать.
Наконец она произнесла приглушенным голосом:
— Похоже, что так.
Еще несколько часов назад Томас не догадался бы задать следующий вопрос, но сейчас он решил, что способен строить самые невероятные предположения.
— Из-за Малкольма?
Сестра удивленно повернулась к нему. Она так надеялась, что ей не придется больше ничего не добавлять к сказанному. Но Томас оказался весьма проницательным и к тому же настойчивым. Джорджина вдруг подумала: а почему она пытается скрыть истинную причину своих слез? Просто она не желает говорить о Джеймсе. Разговор о нем закончится рыданиями, а у нее уже не было сил плакать. Кроме того, она полагала, что, выплакавшись вчера вечером; сможет впредь держать себя в руках.
Она со вздохом снова села на кровать.
— Мне очень хотелось бы, чтобы все, что я чувствую сейчас, я пережила в тот момент, когда узнала о предательстве Малкольма… Тогда я была просто разъярена.
— Значит, есть что-то другое, что вызывает в тебе уныние?
— Уныние? — Джорджина усмехнулась. — Это слово так мало что говорит. — И тут же, в свою очередь, спросила: — Почему ты не женился до сих пор, Томас?
— Джорджи…
— Продемонстрируй свое знаменитое терпение, брат… Так почему же?
— Я не нашел ту, которую ищу.
— Но ты и в самом деле ищешь?
— А вот Клинтон не ищет. А ведь посмотри, сколько лет прошло с тех пор, как умерла его жена. Он говорит, что не хочет пройти через все это снова… Уоррен тоже не ищет. Он затаил горечь. Вероятно, он изменит свое отношение к браку, потому что очень любит детей. Не ищет и Бойд. Он твердит, что слишком молод для женитьбы. Дрю заявляет, что ему хотелось бы продлить поиски, он в них находит удовольствие…
— Он так сказал? — От удивления Томас несколько повысил голос.
— Нет. — Джорджина улыбнулась. — Это я однажды подслушала.
Томас бросил на сестру сердитый взгляд.
— Что ты хочешь этим сказать, Джорджина? Что ты решила больше не заниматься поисками?
— Нет. Просто я встретила человека, у которого совсем другие взгляды на брак. Он прямо заявил, что для него ад предпочтительнее.
— Боже мой! — ахнул Томас. Кое-что ему становилось теперь понятнее. — Но это глупость! Кто этот человек?
— Он англичанин.
Джорджина съежилась, ожидая бурного всплеска эмоций. Но недаром Томас отличался спокойствием и выдержкой. Он лишь спросил:
— Как его зовут?
Но Джорджина и без того уже сказала больше, чем собиралась.
— Его имя не имеет никакого значения. Ты никогда его не встретишь, впрочем, как и я.
— А он знает о твоих чувствах к нему?
— Н-нет… возможно… Ой, я не знаю.
— А как он к тебе относился?
— Я ему нравилась.
— Но не настолько, чтобы жениться на тебе?
— Я уже сказала тебе, Томас… Он считает, что брак — это глупость и совершают ее люди неумные.. Это его собственные слова, и сказаны они были наверняка для того, чтобы я не питала надежд.
— Мне очень жаль, сестричка, мне искренне жаль. Но знаешь, это не причина для того, чтобы так настраиваться против брака. Будут и другие мужчины… Возможно, не здесь, но Клинтон собирается взять тебя в Нью-Хэвен, когда поедет навещать наших племянниц. А если и там тебе никто не придется по душе, Уоррен хочет взять тебя в Нью-Йорк.
Джорджина улыбнулась. У ее братьев, причем у всех, были самые лучшие намерения. И она с удовольствием повидает племянниц. Ей хотелось взять их под свою опеку, когда умерла жена Клинтона, но тогда Джорджине было всего двенадцать лет и она сама нуждалась в присмотре со стороны слуг или братьев. Поэтому было решено, что девочки будут жить у дедушки и бабушки в Нью-Хэвене, поскольку самому Клинтону дома случалось бывать редко. К счастью, до Ныо-Хэвена было не так далеко.
Но наносить кому-то визиты нужно побыстрее, пока еще не заметна ее беременность. Может быть, вскоре братья уйдут в море. Ей очень хотелось на это надеяться.
А сейчас она должна соглашаться на все, чтобы побыстрее закончить тяжелый разговор, пока Томас не вытянул из нее какие-нибудь дополнительные сведения.
— Я соглашусь поехать, Томас… если ты окажешь мне любезность. Не говори другим о… словом, обо всем, что я тебе рассказала. Они не поймут, как это я могла влюбиться в англичанина. Я и сама этого не понимаю… Знаешь, вначале я не могла выносить его, мне претило его высокомерие, его… Ну, ты сам знаешь, какими бывают эти лорды…
— Лорды, говоришь? — Он закатил глаза. — Нет, об этом я никак не могу сказать своим братьям. Боюсь, как бы они не начали новую войну.
Глава 31
Джорджина недоуменно смотрела на Дрю, озадаченная его резким тоном.
