— Ты не захватишь мое судно, янки, — предупредил Джеймс шурина.
— Разумеется, нет, — заверил Дрю и, коварно ухмыляясь, устроился рядом с женой. Эти двое считали дело уже улаженным.
Джорджина обняла мужа.
— Ты хороший человек, — прошептала она.
— Нет, — вздохнул Джеймс, — я хороший муж, а это чертовски большая разница.
— Спасибо, Джеймс, — поблагодарила Джулия. — Признаюсь, что надеялась на вас. Просто не знаю других аристократов достаточно хорошо, чтобы просить помощи такого рода.
Джорджина еще не выпустила Джеймса, поэтому он только вскинул золотистые брови, прежде чем осведомиться:
— Не возражаете объяснить мне, почему пришли сюда просить помощи для человека, которого, по вашим словам, ненавидите? Несколько противоречиво, не находите?
Джулия пожала плечами:
— Воображаете, что я предпочитаю видеть его сломленным и готовым жениться на мне, чего он вовсе не желает?
— Хороший довод, — признался Джеймс. — И поскольку эта помолвка заключена по расчету, полагаю, вы уже пытались откупиться от графа.
— Пытался отец, и не однажды, но граф неизменно отказывался. Хочет получить доступ к состоянию моей семьи, женив на мне сына.
— Этот гнусный контракт позволяет ему добиться чего-то подобного?
— Нет, но он лорд. В отличие от моего отца. И поэтому он предполагает, что, став нашим родственником, получит более-менее неограниченный доступ к деньгам. Мой отец — человек щедрый. И, окажись наш брак счастливым, кто знает, может, он и снабжал бы графа деньгами. После того как отец стал инвалидом, Мэнфорд попытался получить надо мной опекунство. Это ему не удалось. Но если бы брак был заключен до выздоровления отца, граф получил бы контроль над всем моим состоянием. И будь я проклята, если принесу плоды труда многих поколений Миллеров в жертву жадности одного человека. Я скорее убью его, чем…
— Хотите, мы убьем его за вас?
Тон и выражение лица Джеймса были абсолютно серьезны, и у Джулии сложилось впечатление, что он вовсе не шутит.
— Нет, разумеется, нет! Я не это хотела сказать. У меня ужасная привычка говорить в запале подобные вещи, а граф так меня бесит, что вопить хочется!
— Пожалуйста, не надо.
Джулия невольно усмехнулась:
— Мэнфорд совершил свое мерзкое деяние еще до того, как узнал о выздоровлении моего отца. Не уверена, впрочем, что это его остановило бы. Но никто не сомневался, что я скажу «да», лишь бы сдержать данную отцом клятву… не сомневался до этой недели, когда отец велел мне забыть о контракте. Но граф понятия об этом не имел и, если захватил Ричарда, видимо, посчитал, что достаточно подчинить сына своей воле, и он получит все. Теперь же, когда мой отец встал с постели, ясно, что этого не будет. Но в любом случае я хотела бы плыть с вами… если не возражаете, конечно. Нам с Ричардом необходимо разорвать помолвку и придумать, как сделать, чтобы подобная ситуация не повторилась. Видите ли, когда мы вернемся, он вряд ли задержится в Англии достаточно надолго, чтобы подробно обсудить наши проблемы.
— Но какое это имеет значение теперь, когда отец разрешил вам не обращать внимания на контракт?
— Имеет. Прежде всего отец должен полностью поправиться. И я не желаю рисковать, затягивая его выздоровление, а ведь граф точно затеет скандал, узнав, что я считаю себя свободной от уз.
— Как хотите, — кивнул Джеймс.
Джорджина отошла от мужа и направилась к двери:
— Пойду собирать наши вещи.
— Только мои, Джордж, — твердо заявил Джеймс. — Ты больше и близко не подойдешь к этому проклятому пирату.
При создавшихся обстоятельствах эпитет «пират» звучал несколько странно, хотя и довольно мягко, учитывая, что исходил он из уст Джеймса.
Джорджина круто развернулась:
— Из-за какой-то несчастной ревности ты запрещаешь мне отправиться в столь волнующее путешествие?!
Золотистые брови снова взметнулись вверх.
— Сегодня ты уже совершила невероятный подвиг, Джордж. Я согласился помочь негодяю. Не испытывай судьбу.
Жена неохотно кивнула. Джеймс смягчился ровно настолько, чтобы добавить:
— Ты ничего не упустишь, дорогая. Я не собираюсь требовать его освобождения без соответствующих документов, подтверждающих наши полномочия. Все — на борт! И быстро! Мы вернемся через несколько дней.
Глава 27
Вечером Джулии пришлось позаимствовать слова Джеймса Мэлори, чтобы убедить отца в своем скорейшем возвращении. Она изнемогала от угрызений совести и сознания собственной вины, когда призналась в своем намерении плыть на помощь Ричарду. Рассказала о том, что сделал лорд Мэнфорд с сыном, и о его предсказаниях относительно печального будущего семьи Миллер. Скандал и все его ужасные последствия не замедлят пасть на их голову. Граф об этом позаботится.
— Мне так жаль, — закончила Джулия. — Я привыкла делать все необходимое без предварительного обсуждения с кем бы то ни было. А это нужно было сделать немедленно. Я обо всем договорилась. Лорд Мэлори согласился помочь. Его корабль отплывает со следующим приливом, и я буду на борту.
— Ты? Но зачем?!
— Потому что я отказываюсь вознаграждать коварство графа Мэнфорда. Нужно найти способ избавиться от контракта и не дать графу повредить нашему бизнесу и очернить доброе имя нашей семьи. Поэтому я помогу Ричарду выпутаться из этой кошмарной ситуации, в которую его завлек собственный отец, и, следовательно, он посчитает себя обязанным найти выход из нашей общей беды.
— И ты надеешься только на это?
— Да… разумеется.
Почему она покраснела? Джулия не знала. Но отец, должно быть, не заметил, потому что сказал только:
— Ты действительно повзрослела, дорогая.
Но Джулия совсем не чувствовала себя взрослой, когда три дня спустя стояла на палубе «Девы Джордж». Бескрайний океан, окружавший корабль, вызывал в человеке чувство собственной ничтожности и незначительности. Даже судно с заключенными казалось маленькой точкой на горизонте.
Джеймс и Дрю заметили его прошлой ночью. Могли бы догнать и раньше, но в ночь отплытия их корабль, пересекая Ла-Манш, попал в шторм. Судно Джеймса было необычайно быстроходным, потому что перед последним плаванием капитан велел снять все пушки: скорость была жизненно важна. Корабль с каторжниками покинул лондонскую гавань всего за два дня до того, как «Дева Джордж» вышла в море. Не на неделю раньше, как они считали. Очевидно, подобные суда могли стоять у причала неделями, даже месяцами, пока в трюмы не набьется достаточное количество осужденных.
Джеймс настаивал, чтобы подождать до утра, прежде чем покрыть расстояние между судами. Никто
