признакам, он собирается довести дело до конца.
— Немного же он сможет сделать, если меня здесь не будет! — отрезала Шанель. Тедра вздохнула.
— Давай я тебе расскажу о некоторых очень серьезных проблемах, которые возникали в моей жизни. Одна из них состояла в том, что твой отец сделал меня беременной без моего согласия. Тебе эта проблема может показаться смешной, но, как ты помнишь, на моей родине женщины никогда не бывают в таком положении. Сама мысль об этом меня ужасала. Я совершенно не собиралась пройти через нечто столь варварское, как роды. Я даже не стала читать медицинское заключение, которое должно было подтвердить или опровергнуть факт беременности. Но Марта не позволила мне праздновать труса. Она прочитала заключение и выдала мне эту информацию, сообщив даже, что будет мальчик.
— Но, мама… — Шанель нахмурилась.
— Знаю, знаю, но дай мне закончить. Итак, я расхрабрилась и решила принести Чаллену сына. В конце концов, я любила его, а он хотел, чтобы все было сделано по-старому. Но чем меньше оставалось времени до конца срока, тем сильнее я боялась, хотя в моем распоряжении был медитекс, позволяющий провести роды безболезненно. Меня пугало то, что медитекс не рассчитан на такой огромный живот. Это был стандартный кистранский медитекс, а от кистранской еды лишний вес не наберешь. Так что в последний ужасный момент я обнаружила, что придется рожать действительно по-старому — без всякого обезболивания и даже без ша-каанского знахаря. Было поздно его искать, потому что я уже транспортировалась на корабль.
Трудно представить себе тот шок, который мне пришлось испытать.
— Почему я раньше никогда об этом не слышала?
— Потому что твоя мать не желает сознаваться в своем страхе. У твоего отца случился нервный срыв. Он не ожидал, что ему придется самому принимать роды, но на борту были только он и Корт, не считая Марты. Однако у Марты нет рук, а Корту Чаллен не позволил ко мне прикасаться. Пока не появился твой брат, я поклялась всем богам двух звездных систем, что убью твоего отца, из-за которого мне пришлось столько вынести. Чаллен сумел себя сдержать. Он говорил мне, что моя реакция совершенно естественная, а я отвечала ему, чтобы он убирался. А тут еще Марта читала инструкции из книги вперемежку со своей обычной болтовней, и получилось что-то вроде: «Если бы вместо того, чтобы грозить кастрировать большого парня, ты немного потужилась, мы бы с этим справились». Или: «Я думаю, можно с определенностью сказать, что с твоими легкими все в порядке».
Шанель не могла удержаться от улыбки.
— С ее стороны это было не очень хорошо.
— На самом деле она пыталась отвлечь меня от боли, по своему обыкновению сводя с ума, но тогда я это не оценила. Но главное, когда Чаллен держал на руках кричащего сына, а я лежала полумертвая, мы услышали слова Марты. «Не будем спешить с поздравлениями, ребята, дело сделано только наполовину», — заявила Марта. «Она имеет в виду послед», — попытался успокоить меня Чаллен. Однако Марта не дала ему этого сделать. «Нет, я имею в виду сестру твоего сына, которая очень скоро выскочит на свет», — совершенно спокойно возразила она.
— Ты хочешь сказать, что не знала об этом?
— Нет, конечно. Только она знала все, но ни разу даже не намекнула, что я ношу двоих, а не одного. Как Марта потом откровенно призналась, она решила, что я не вынесу такого рода информации. Возможно, она была права. Мне было достаточно трудно вообще привыкнуть к мысли, что у меня будет ребенок, даже один. Если бы я знала, что их будет двое, я действительно не знаю, как поступила бы.
— Не слишком же ты высокого мнения о себе, мама.
— Нет, я говорю честно, Шани. Ты выросла, зная, что у тебя будут дети, может быть, даже предвкушая их появление. Для тебя это не проблема. А я никогда не собиралась пройти через это. И поэтому столкнулась со второй серьезной проблемой. Я родила тебя и твоего брата. Не спрашивай меня, как я это пережила, но тем не менее дело было сделано. И я полюбила вас обоих до безумия. Но ничто на свете не заставило бы меня снова все повторить. Я приняла решение отправиться в медитекс и сделать так, чтобы больше не иметь детей, ничего не сказав твоему отцу.
Я отправилась туда на корабле. Даже ввела информацию и сообщила медитексу о своих намерениях. На этот раз Марта не говорила ни слова, полное, абсолютное молчание. Я стала думать о том, как люблю Чаллена и что, вероятно, он меня никогда не простит, и начала плакать. Потом я подумала о тебе и Далдене, о том, как вы мне дороги, и у меня действительно начался нервный припадок. Я сидела на полу и рыдала. Первый раз в жизни эмоции вызывали у меня физическую боль.
— Ты ведь этого не сделала? — мягко спросила Шанель.
Тедра покачала головой.
— Это было не нужно. Как только началась истерика, Марта нашла Чаллена и транспортировала его в медитекс. Он сел со мной рядом и держал меня до тех пор, пока не кончились слезы. Он заставил меня рассказать, в чем дело, и потом сказал, что проблемы нет, так как он больше не сделает меня беременной. Я не знала, что у воинов не бывает многодетных семей, потому что они тоже страдают вместе со своими женщинами и не могут видеть, как они мучаются. Стандартная семья имеет одного-двух, реже троих детей, а затем воин весь остаток жизни пьет дхайю, и в этом заключается местный метод контроля за рождаемостью. Я уже дала Чаллену близнецов, и для него этого было более чем достаточно.
Если подвести итог, получается вот что. В первом случае, когда я так боялась, нужно было просто посмотреть на проблему без страха и пройти через все; во втором — Чаллен взял все на себя. Я считаю, Шани, что любую проблему можно так или иначе решить. Нужно только искать решение. Твои проблемы можно преодолеть одну за другой, пока их не останется вовсе.
Понадобилось некоторое время, чтобы Шанель отвлеклась от только что услышанного и поняла, что речь сейчас идет о Фалоне.
— Да, одно решение я уже нашла. Я просто буду всю жизнь после разделения секса ходить в медитекс.
— Это не смешно, — раздраженно сказала Тедра. — Это будет проблемой для Фалона. И он ее решит, иначе ему придется отвечать перед твоим отцом.
— А если она неразрешима? Он клянется, что такого больше не повторится, но, мама, ему уже пришлось бороться со своей страстью, когда он вторгся в мою комнату. Я следила за ним, и меня это до смерти перепугало. И что мы в самом деле знаем об этих восточных воинах? Что еще необычного я могу найти в нем?
Тедра усмехнулась:
— Может быть, они наказывают своих женщин по-другому или вообще не наказывают. Может быть, эта чрезмерная эмоциональность и есть любовь.
Шанель возбужденно схватила мать за руку.
— Ты что-то знаешь об этом? Тедра поморщилась от боли.
— Звезды, я не собираюсь зря тебя обнадеживать, детка, поскольку я об этом ничего не знаю. Но вот Далден может знать, так как он был с этими бахаранцами последние две недели. Почему бы тебе не спросить его?
— О чем меня надо спрашивать? — раздался сзади голос Далдена.
Тедра, повернувшись, посмотрела на него.
— Ты только что вернулся?
— Нет, мы вернулись, когда принесли еду. Мы там сидим голодные и ждем, когда вы к нам присоединитесь.
Шанель посмотрела в зал. Фалон сидел на одной из кушеток без спинки и разговаривал с кем-то из своих друзей. Должно быть, он почувствовал ее взгляд, потому что сразу же поднял голову и, увидев ее на балконе, улыбнулся своей теплой улыбкой. Шанель со стоном закрыла глаза и резко отвернулась.
Тедра поманила к себе сына.
— Пусть твой желудок подождет еще несколько минут. Что ты нам можешь сказать о бахаранцах и чем они отличаются от наших воинов?
— Они немного несдержанны, — сказал Далден, подходя с другой стороны к сестре. — Когда они злятся, это заметно.
