делал'.
'А это возможно', встрял я, 'Кто-то мог подложить окровавленную одежду, пока он высматривал почтальона'.
'Так и было, Джерри? Кто-то подложил тебе в квартиру окровавленную одежду?', обратилась она к нему.
Если такое возможно, то он словно ещё больше позеленел, 'Что окровавленное? О чём вы говорите?'.
Она улыбнулась ему, 'Джерри, мы нашли пару твоих штанов с пятнами крови. Они совпадают с кровью жертв. Мы также нашли носок и туфель опять же с пятнами крови. И ещё окровавленный отпечаток в твоей машине. Твой отпечаток, их кровь'. Дебора откинулась на сидении и сложив руки на груди, спросила, 'Это подтолкнёт твою память, Джерри?'.
Халперн начал трясти головой ещё когда Дебора начала говорить и продолжал трясти ею будто у него это странный рефлекс какой-то и он не замечает что он так делает. 'Нет. Нет. Это даже не…Нет', бормотал он.
'Нет, Джерри?', поинтересовалась Дебора, 'Что значит это твоё нет?'.
Он всё ещё качал головой. Слеза скатилась по его лицу и капнула на стол, и я мог слышать, как тяжело он дышит. 'Пожалуйста', проговорил он, 'Это сумасшествие какое-то. Я ничего не делал. Почему вы..? Это же чистый Кафка… Я ничего не делал'.
Дебора обернулась ко мне и приподняла бровь, 'Кафка?'
'Он думает, что он таракан', объяснил я ей.
'Я, Джерри, простой коп и не знаю кто такой Кафка, но я узнаю конкретные улики, когда я их вижу. И знаешь что, Джерри? Я их вижу по всей твоей квартире!', сказала Дебора.
'Но я ничего не делал', защищался он.
Дебора пожала плечами, 'ОК, тогда помоги мне. Как всё это могло попасть к тебе в квартиру?'
'Это сделал Уилкинс', вскрикнул он, и удивился, будто сказал это кто-то другой.
'Уилкинс?', обратилась ко мне Дебора.
'Профессор, кабинет, которого следующий по коридору?', припомнил я.
'Да, точно', Халперн вдруг заволновался и наклонился вперед, 'Это был Уилкинс. Это должен быть он'.
'Это сделал Уилкинс', повторила Дебора, 'Он одел твою одежду, убил девушек, а потом вернул одежду в твою квартиру'.
'Да, именно так'
'Почему он это сделал?'
'У нас у обоих кончается контракт. Только один сможет его продлить', сказал он.
Дебора посмотрела на него так, будто он предложил ей поплясать нагишом. 'Контракт', наконец молвила она с интересом в голосе.
'Точно. Очень важный момент в любой академической карьере', продолжал он обороняясь.
'Достаточно важный, чтобы пойти на убийство?', спросил я.
Он просто смотрел на пятно на столе, 'Это был Уилкинс'.
Дебора глазела на него целую минуту взглядом любящей тётушки на любимого племянника. Он несколько секунд смотрел на неё, потом моргнул, посмотрел на стол, на меня и снова на стол. Когда молчание затянулось, он снова глянул на Дебору. 'Хорошо, Джерри, если это всё что ты можешь сказать, то позвони своему адвокату', посоветовала Дебора.
Он вытаращился на неё, и, казалось, был не в состоянии что-либо сказать, поэтому Дебора встала и пошла к двери, и я последовал за ней.
'Мы его взяли. Этот сукин сын готов. Гейм, сет, матч', сообщила она мне в коридоре.
Он была такой радостной, что я не удержался, 'Если это был он'.
Она лучезарно мне улыбнулась, 'Конечно же это был он, Декс. Господи, не придирайся. Ты проделал большую работу и мы впервые взяли нужного парня сразу же'.
'Думаю, да', вздохнул я.
Она вскинула голову и уставилась на меня, всё ещё самодовольно улыбаясь, 'В чём дело, Декс? Замотался со свадьбой?'
'Ничего не случилось', сказал я, 'Жизнь на Земле как никогда совершенна и удовлетворительна. Мне просто…', и тут же заколебался, так как сам ещё не понимал что там у меня просто. Просто было некое непоколебимое и неоправданное чувство, что что-то здесь не так.
'Я знаю, Декс', сказала она сладким голоском, который показался даже неприятным, 'Это кажется слишком легким, правильно? Но только подумай обо всём этом дерьме, с которым мы сталкиваемся каждый день в других делах. Если порассуждать, то время от времени мы должны находить лёгкий путь, не так ли?'
'Не знаю. Просто
Она фыркнула, 'С тем количеством улик, которое есть на этого парня, никого не заботит что там
Я уверен, что это был правильный совет, но я не мог ему последовать. Хоть мне никто и не нашептывал реплики, но я должен был что-то сказать. 'Кажется, он не лгал', довольно невнятно пробормотал я.
Дебора пожала плечами, 'Он псих. Это уже не моя проблема. Он это сделал'
'Но если он психически болен, почему его прорвало вот так вдруг? То есть, ему тридцать с хвостиком, и это первый раз, когда он что-то натворил? Не стыкуется'.
Она хлопнула меня по плечу и снова улыбнулась, 'Дельное замечание, Декс! Почему бы тебе не влезть в свой компьютер и не поискать на него информацию? Бьюсь об заклад, мы что-нибудь раскопаем'. Она глянула на часы, 'Ты сможешь этим заняться сразу после пресс-конференции, лады? Пошли, нельзя опаздывать'.
И я покорно за ней поплёлся, удивляясь, как я быстро нахожу себе дополнительную работу.
Фактически, пресс-конференция это бесценный дар, который был предоставлен Деборе, ведь обычно капитан Мэтьюз не отдавал её с лёгкостью. Это был первый раз, когда она создавала свою собственную шумиху в СМИ в роли ведущего детектива, и она явно где-то подучилась тому, как говорить и как выглядеть для вечерних новостей. Она стёрла с лица улыбку и другие эмоции и говорила категоричными предложениями прекрасного полицейского. Только тот, кто знал её так же хорошо как я, мог сказать что, за этой деревянной маской скрывалось огромное и нетипичное счастье.
Итак, я стоял позади всех и наблюдал, как моя сестра сделала ряд блестящих заявлений, уверенно добавив, что она арестовала подозреваемого в отвратительных убийствах в университете, и как только она узнает, виновен ли он, ее дорогие друзья из СМИ будут среди первых, кому сообщат об этом. Она была явно горда и счастлива, и с моей стороны было бы совершеннейшей подлостью даже намекнуть, что в виновности Халперна есть сомнения, особенно учитывая, что я не знал, что это должно быть – и было ли вообще что-то.
Она почти была права – Халперн был виновен, а я был глупым и сварливым, отбросил вагон явных доказательств, и всё из-за ухода Пассажира. Эхо его отсутствия доставляло мне беспокойство, а ведь не было никаких сомнений относительно подозреваемого, что в сущности для меня не имело никакого значения. Конечно же, почти не имело…
И снова это почти. Я до этого момента жил жизнью абсолюта – у меня не было опыта с этим 'почти', и то, что уже не было внутри того уверенного голоса, который подскажет что есть что без сомнений и замешательства, тревожило и сильно мешало. Я начал понимать насколько я беспомощен без Тёмного Пассажира. Даже в моей повседневной работе ничего уже не было просто.
Вернувшись в свой закуток, я сел на стул, откинулся на спинку и закрыл глаза.
