вы такая. Примите мои соболезнования. В свое время ваша матушка была самой красивой женщиной в наших краях.
– Благодарю вас,– покраснев, сказала Пэгги.– Вы поедете в Реджвуд на поминки?
– Непременно. Я давно там не был, хотя часто вспоминаю, какой замечательный хлеб печет миссис Морден. К моему удивлению, она совсем не стареет.
Упомянутая адвокатом подробность о былой красоте покойницы явно пришлась не по вкусу управляющему. Неловкая ситуация, однако, разрешилась сама собой: от ворот кладбища в Реджвуд уже отправлялся кортеж автомобилей.
Джесси Морден наготовила столько, что можно накормить всю округу. Повод для застолья был хоть и невеселый, все ели и пили с удовольствием. Гости не очень-то скорбели и находились здесь скорее ради соблюдения приличий. Пэгги обратила внимание на мужчин-фермеров, арендовавших у Макинроев землю. Они явно пришли из дружеских чувств к Брюсу, а возможно, чтобы узнать насчет своего будущего. Наверняка их беспокоит, кто станет наследницей и как она распорядится землей, которая кормила их столько лет. Во всяком случае, Пэгги ловила на себе их встревоженные взгляды.
– Вы чем-то удручены? – тихо спросил ее Брюс.– По-моему, все идет более чем нормально.
– За исключением одного – я не вижу горестных лиц.
– Не будьте ханжой. Многие присутствуют здесь исключительно из уважения к фамилии Макинрой. Она всегда очень много значила, особенно для простых людей.
– Вы имеете в виду фермеров?
– Да. Сейчас их благополучие: семьи, детей – все повисло на волоске. Больше всего они боятся потерять работу. А что я могу сказать им? Ни-че-го…
– Зато я могу,– вскинула голову Пэгги.
– Подождите, не торопитесь,– попытался остановить ее Брюс, но было поздно. Она кинулась к дверям гостиной, где фермеры, собравшиеся по домам, раскланивались с Джесси Морден.
– Одну минуту, я тоже хочу попрощаться с вами,– сказала Пэгги взволнованно. Ее решительный голос привлек внимание Вилли и Энн, шептавшихся о чем-то за десертным столиком, адвоката и доктора, потягивавших коньяк, медсестры, пасторши, словом, всех присутствующих.– Во-первых, я хочу поблагодарить вас за уважение к семье, основавшей когда-то Реджвуд… И еще хочу заверить – ничего здесь меняться не будет. Все останется, как прежде.
В комнате воцарилась тишина. Первой ее нарушила Энн. Как только ушли посторонние, а вслед за гостями-фермерами потянулись и многие другие, она решительно подошла к Пэгги.
– Зачем вы это сказали? Какое имели право?
Тут подоспел и Вилли.
– Не слишком ли много вы на себя берете, дорогая? Я и Энн предлагаем, пока здесь мистер Матьюс, внести полную ясность в вопрос, кто наследует имение.
Разгневанный Брюс вскочил, но адвокат жестом предупредил тираду, которой тот готов был разразиться.
– Прошу прощения, я не расслышал, о каком именно вопросе вы сказали, молодой человек,– промолвил старик.
Вилли надменно пожал плечами.
– О завещании, составленном миссис Макинрой перед смертью в пользу Энн,– заявил торжественно он.
– Коли так – мне следует его посмотреть, проверить на подлинность. Мне также понадобится свидетельство о рождении мисс, о которой вы печетесь, официальные бумаги по поводу смерти ее отца и т. д.
– И как долго продлится ваша проверка? – спросил Вилли, прежде чем Энн смогла вставить хоть слово.
– Зависит от многого,– по-стариковски медленно продолжал адвокат.– Юрист не может спешить. Бывает, что завещание спорно – если находятся другие родственники, претендующие на имущество, деньги, ценности. Нередки и казусы, когда спорить фактически не о чем – завещатель не оставил ничего, кроме неуплаченных налогов, обязательств по взятым в свое время кредитам и долгов…
– Вот, вот! – вдруг послышался голос от дверей. Вилли и Брюс разом обернулись. На пороге стоял их отец. Старший Патерсон явно перебрал с выпивкой и мало заботился о том, какое производит впечатление.– Покойница задолжала мне приличную сумму. Позвольте спросить, с кого я ее получу? – От пьяного хихиканья всем стало неловко.– Не позвали на похороны, дайте хоть рюмку выпить за упокой души женщины, которой отданы лучшие годы…
Не в силах больше этого перенести, Пэгги выбежала из комнаты. В библиотеке рухнула на диван и разрыдалась. Сколько же бед он принес! Сделал несчастным отца, сиротой ее, мать тоже в конце концов не осчастливил… Пэгги в отчаянии проклинала Реджвуд, пророчивший и ей безрадостную судьбу.
– Успокойся, прошу тебя, успокойся,– раздался у самого уха горячий шепот Брюса. Он повернул голову Пэгги лицом к себе, откинул растрепавшиеся волосы, заглянул в глаза и поцеловал. Она затрепетала – так сильны и страстны оказались его губы. Потом он осушил ими ее щеки, ресницы, мокрые от слез. Следующий его поцелуй был нестерпимо сладок и нежен. Пока хватило дыхания, они упивались друг другом. С трудом взяв себя в руки, Брюс наконец сказал:
– Жаль, но надо идти, а то нас хватятся.
Словно в тумане Пэгги последовала за ним.
– Я не могу туда вернуться, извини, пока там твой отец…
– Тебе незачем о нем думать, я отправил его домой.
За время их отсутствия ничего не изменилось, разве что число гостей поредело. Но главные действующие лица были все те же. Явно злой Вилли нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Взволнованная Энн мерила шагами комнату, только старик Матьюс хранил абсолютное спокойствие.
– Молодые люди, вы напрасно повторяетесь. Юристу нужны факты, а не слова. Я уже в третий раз перечислил документы, которые обязана представить мне мисс Энн, если хочет доказать свое право на Реджвуд.
– Она здесь не единственная претендентка,– с порога вклинился в беседу Брюс.– У Пэгги на него все основания, а не у Энн.
– А тебе-то что от этого? – взъярился Вилли.
– Мне ничего, должна быть обыкновенная человеческая справедливость.
– Да будет,– с издевкой проговорил Вилли.– Тебе и ничего? Что же ты так ретиво ухлестываешь за ней? Мало своей фермы – хочешь прихватить и Реджвуд? Ну и как продвигается дело? Изображаешь ревнивца, соблазняешь, жмешь ручки, целуешь в библиотеке?.. Должен сказать, ты преуспел! Посмотри на нее, девушка так и тает. Но спорю, все равно проиграешь. Она не так наивна, как думаешь. Когда мы с ней продадим землю за сумму, которая тебе и не снилась, она умотает в свой Нью-Йорк – только ты ее и видел.
– Прекрати сейчас же, подлец! Брюс, останови негодяя! – выкрикнула в сердцах Пэгги и вскочила.
Вилли расхохотался.
– Зачем же вы выбирали подлеца и негодяя своим посредником по сделке? Нелогично, дорогая! Я, между прочим, уже сговорился с покупателем. Лично Вилли не нужны ни земля, ни дом Реджвуда. Проценты, которые я честно заработаю, позволят мне наконец уехать отсюда навсегда. Вот и все.
Заявление брата больше всех потрясло Брюса. Он сделался белый как полотно.
– Полчаса назад я, Пэгги Макинрой, во всеуслышание заявила здесь, что в Реджвуде все останется по-прежнему. Я прилюдно сказала это! Никому и ничего я не намерена продавать, господин самозваный агент, и не обещала вам никаких процентов. Вы лжец!
Ярости девушки не было предела. Оглянувшись на Брюса, она надеялась найти поддержку хотя бы во взгляде, но он сидел, безучастно опустив голову. Все рухнуло для нее. Надежды, предвкушение счастья – все…
На лестнице ее догнала Энн.
