– Чэри. Охотник из Ашавика, он ставит капканы. – Все стояли и смотрели на несчастного. – Он пришел этой зимой и остался.
Меррит говорил громко, но мужчина на земле, казалось, его не слышал.
– Я что, одна пойду? – спросила Фелиция. Они ее догнали, и Теа спросила:
– Он перебрал? От него не пахло элем.
– Нет, он спятил, – ответил Меррит. – Что-то видел на льду – никто не знает что – и теперь не желает возвращаться домой и не может спать.
– А что он видел? – поинтересовался Волк.
В этот момент заухала сова на крыше, и Фелиция принялась успокаивать сына, который перестал икать, но начал плакать.
– Да ну, чушь все это, пустая болтовня, – смущенно проговорил Меррит.
– Расскажи.
– Чэри говорит, что они с другом ставили капканы, когда перед ними из-за скалы выскочил огромный зверь с клыками, когтями и красными глазами. Чудовище убило его друга. Чэри отогнал его раскаленной головней, но, когда попытался его заколоть, нож сломался. Он хотел привезти назад тело друга, только его сани застряли во льдах. А когда он вернулся в Ашавик, он обнаружил, что деревня сгорела дотла, а его семья исчезла. Чэри искал их, но так и не смог найти.
В голосе Меррита прозвучал вопрос, обращенный к Полку, словно тот знал ответ, хотя он молчал.
– Плохая история, – сказал Волк.
Они провели в деревне три дня, ночевали у Серрет, к одной комнате с Серрет, Эа и Марцией. Теа сходила в храм и побывала в гостях у Фелиции. Волк пропадал на рынке, где поменял шкуры на припасы. Когда у него выдавалось свободное время, он заходил к Уно, а иногда заменял Корвина у наковальни. На третью ночь ветер разогнал тучи, и на небе засияли ослепительные звезды и месяц. Стало очень холодно. Пытаясь согреться под одеялами, Теа прошептала той ночью:
– Муж мой, давай вернемся домой. Следующей ночью, когда они лежали, прижимаясь друг к другу в собственной кровати, окруженные лишь звуками ночи, Теа сказала ему, что беременна.
– Сирэни говорит, что это мальчик, – проговорила она в темноту. – Сильный маленький волчонок.
Волк положил руку на ее гладкий, округлившийся животик, пытаясь уловить разницу.
– Когда?
– В октябре.
Весна, которая так долго не желала приходить, вдруг налетела, словно устала ждать, и растопила весь снег за три дня, оставив землю сырой и мягкой. Иван-чай и ревень пробились первыми, в ветвях берез и ольхи загомонили птицы, ссорясь за лучшие места для гнезд. Вода в реке поднялась, в ней появилась рыба, и сети никогда не бывали пустыми. Волк перекопал землю в Дальней части луга, чтобы разбить там сад. Однажды вечером он почувствовал запах дыма, который привел его чуть севернее и выше, на маленький луг, расположенный над его домом, где обнаружилась убогая хижина. Около нее щипал траву грязный коричневый мул. Туар, лудильщик, сидел перед хижиной рядом с жаровней, наполненной углями. На веревке недалеко от Дома висело белье и одеяло. Часть одежды была детской.
– Эй, – позвал Волк.
Туар резко вскинул голову и встал, подозрительно вглядываясь в гостя. Затем быстро подошел к нему, и Волк успел заметить какой-то металлический блеск на Земле.
– Кто вы?
– Меня зовут Волк. Мы с женой живем чуть ниже вас.
– Что вам нужно?
Дверь хижины раскрылась, и в проеме показалась та уставшая женщина, которую Волк видел на постоялом дворе.
– Иди в дом, – рявкнул на нее лудильщик.
– Я почувствовал запах дыма и решил посмотреть, кто тут, – ответил Волк.
– Ну, теперь ты увидел, – мрачно заявил лудильщик и вернулся на свое место около жаровни.
Волк рассказал жене про новых соседей.
– Бедняжка, – задумчиво проговорила Теа. – А ты ребенка видел?
– Одежду на веревке.
– Я знала Туара в детстве. Он вечно ныл.
– Не могу сказать, что мне нравится это соседство, – проговорил Волк.
Однако если не считать дыма, Туар, Лавия и их дочь вполне могли считаться невидимками. Время от времени Волк замечал, как мужчины, иногда двое или трое, приезжали на верхний луг, один раз он узнал Рэнда. И никогда не видел Туара с сетью, капканом или наминкой.
– Интересно, что они едят, – сказал он однажды Теа.
– Понятия не имею, – ответила она и убрала волосы, упавшие налицо. – Я знаю, что едим мы. Ты не принесешь мне пару луковиц?
В конце лета Волк уехал из дома, чтобы заняться строительством, поскольку около полудюжины людей нуждались в его услугах. Теа была уже на седьмом месяце, и у нее болела спина. Перед отъездом Волк позаботился о дровах и хорошенько смазал жиром ворот колодца. Она смеялась над ним и говорила, чтобы он не вел себя как дурак, она, мол, прекрасно себя чувствует. Он построил кладовую для Феррел и новые полки в винном погребе «Красного дуба». Игейн переживал, что кто-то ворует у его гостей.
– Как правило, мелочи, монеты и безделушки, но у одного человека пропал кинжал из Чайо, рукоять которого была украшена маленьким рубином – по крайней мере, он сам так говорит. Если пойдут слухи, что у нас завелся вор, никто не захочет снимать у меня комнаты!
Когда Волк вернулся домой, он обнаружил там Фелицию, малыша Кевина и Марцию, которые заняли спальню. Они хихикали и суетились, давая ему понять, что наверху для него нет места. Он спал внизу, завернувшись в одеяло. Ночью по нескольку раз просыпался, ему не хватало ровного дыхания Теа и потолка над головой.
Примерно за месяц до рождения ребенка Теа перестала с ним разговаривать. Ее прекрасные волосы были вечно спутаны, а лицо стало почти изможденным, хотя живот был огромным. Она даже не смотрела в сторону мужа.
– Это настроение, оно пройдет. Не трогай ее, – успокаивала Фелиция, однако поведение жены пугало Волка.
Он попытался с ней поговорить, но Теа молча отворачивалась. Он приносил ей игрушки, сделал колыбель для сына, но она не желала на них смотреть – да и на него тоже. Один раз в саду он накричал на нее, и из дома тут же выскочила Фелиция и велела ему уйти, заявив, что он только делает Теа хуже.
Волк отправился ловить рыбу, но в тот день форель от него пряталась, и ему ничего не удалось поймать. Тогда он отправился на охоту и убил жирного барсука. Позже развел на лугу костер и положил свою добычу в огонь.
Из дома вышла Фелиция и заявила:
– Теа говорит, что ее тошнит от этого запаха.
– Пусть сама мне скажет, – ответил Волк.
Стоя напротив него, по другую сторону костра, Фелиция уперла руки в бока и наградила его сердитым взглядом. В сиянии теплых сумерек она была очень похожа на Теа.
– Такое случается. Тебе нужно быть терпеливым. Все закончится, когда родится ребенок.
– Моя жена не хочет со мной разговаривать, а ты твердишь, что я должен быть терпеливым. – Он повернул барсука другим боком, жир закапал в огонь, который тут же зашипел. – А ну-ка, говори, что происходит.
Дым заставил Фелицию отойти на пару шагов, но она снова подошла к нему.
– Теа боится.
– Боится рожать?
– Она боится рожать твоего ребенка. – Фелиция искоса посмотрела на него. – Она сказала нам, что ты меняющий форму… Маме и мне. Меррит ничего не знает.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– А что я должна думать? – резко спросила она. – В нашей семье до сих пор никто не выходил замуж за
