поскакал на юг. Не задержавшись на границе, он помчался к своей цели, спрашивая тут и там имена правителей стран, которые проезжал. Ни один из них не был Морримом.
Наконец Седрик оказался в красивой зеленой стране с огромным озером, на берегу которого стоял замок. Он спросил крестьян на поле, чей это замок.
– Это замок короля Моррима, – ответили ему, и он понял, что нашел своего деда.
– Вы кажетесь мне печальными, – проговорил Седрик. – Моррим жестокий правитель, и у вас трудная жизнь?
– Нет, – ответили крестьяне. – Он добрый человек. Но мы грустим, потому что он болен, возможно, умирает, и у него нет наследника.
– Да, – мягко проговорил Седрик. – И какая судьба ждет его королевство?
– По закону его земли перейдут принцу Амиасу, чьи владения находятся к востоку от нас.
Тогда Седрик отправился в замок. Никому не известно, как ему удалось войти в него и встретиться с умирающим королем. Судя по всему, он обладал каким-то особым даром и сумел не только поговорить с королем, по и убедить его и советников в том, что он, Седрик, сын Алисандры и Лира, короля-дракона, является законным наследником королевства. Моррим провозгласил его своим преемником, и в стране воцарилась радость. Единственный, кто остался недоволен, так это принц Амиас, правивший восточными землями и мечтавший расширить свои владения.
Но Седрик не забыл свою мать и ее страшную судьбу. Хотя юноша не был драконом, в его венах текла горячая кровь, и, оставив свои занятия и книги, он с поразившей всех яростью занялся изучением военных дисциплин. И, в конце концов, стал великим воином, внушавшим всем страх. Однажды в середине лета он собрал свою армию и направился на север, во владения короля-дракона. Окружив замок, Седрик отправил герольда с вызовом, предложив хозяину замка встретиться с ним в поединке.
Герольд спросил его, какое имя он должен назвать королю-дракону.
– Сын дочери Моррима.
Дракон принял вызов. Из замка вылетел огромный черный дракон с алыми крыльями. Они вступили в схватку. Сражение продолжалось целый день. Я знаю, вы мне не поверите, потому что ни один человек не может выстоять против дракона. Но в хрониках говорится, что, приняв вызов, дракон согласился не использовать свое самое могущественное оружие – огонь. Копье против когтей. В конце концов, Седрик хитроумным маневром заставил дракона встать так, что солнце его ослепило, и в этот момент убил его, бросив свое копье.
Когда умирающий дракон упал на землю, он изменился, и Седрик подошел, чтобы посмотреть в лицо своего отца.
Но убитый оказался не королем-драконом, а старшим братом Седрика, Седримом. Лир отсутствовал в своем королевстве, путешествуя в облике дракона. Когда Седрик опустился на колени около тела брата, из замка вышла женщина с ребенком на руках.
– Кто ты такой и как осмелился убить сына дракона? – крикнула она.
Седрик поднялся с колен.
– Я сын дочери Моррима, а ты кто такая?
– Я Элинор, жена Седрима. А это Хар, его сын. Седрик посмотрел на ребенка у нее на руках и увидел в его глазах драконий огонь.
– Убейте его, – принялись нашептывать ему командиры его отряда. – Убейте ребенка, иначе он вырастет и придет за вами или вашими детьми. Или хотя бы возьмите с собой, чтобы защититься от гнева старого дракона.
Но Седрик покачал головой.
– Я этого не сделаю. Дитя не причинило мне никакого вреда, ни мне, ни моему королевству, ни моим подданным. Я не убиваю детей. Скажите моему отцу, – обратился он к придворным короля-дракона и женщине, – что я отомстил за смерть матери.
Через день вернулся Лир и обнаружил, что его королевство лишилось покоя, а сын-дракон мертв. Он похоронил сына, не в силах скрыть от окружающих огненные слезы, которые текли по его щекам. А затем потребовал у своих придворных назвать имя воина, победившего его сына.
Дрожа от страха, они ответили:
– Милорд, воин сказал только, что он сын дочери Моррима. А потом он сказал нам, а особенно леди Элинор: «Передайте моему отцу, что я отомстил за смерть матери».
Только тогда Лир понял, что его сына Седрима убил его сын Седрик. Обезумев от горя и раскаяния, он взлетел в небо и исчез, точно крылатая тень, в сиянии летнего солнца. Хар, сын Седрима, наследовал королевство отца.
Мораль этой истории, по крайней мере, как говорили мне, состоит в следующем: горе тому, кто заблудился в стране дракона, потому что любить и знать дракона гибельно.
Огонь постепенно погас, Шем на руках матери неожиданно потянулся и фыркнул, не просыпаясь, расслабленный, точно спящий котенок.
– Хорошая история, – тихо проговорила Теа. – Спасибо тебе, Соколица.
Потом она встала, распущенные волосы, словно крылья птицы, обрамляли ее лицо.
– Пора в постельку, милый. – Одной рукой она коснулась лица Волка, убрав упавшую на него прядь, и улыбнулась Соколице, – Спокойной ночи, дорогая гостья.
На следующее утро Соколица уехала с гостинцем в рюкзаке – куском мягкого полотна серой шерсти, сотканного Теа, и воспоминанием о веселом смехе Шема.
В холодном, сыром мраке тоннелей по бесконечному коридору медленно шагал худой мужчина. Стены тоннеля испускали призрачное зеленовато-белое сияние, которое пульсировало и шевелилось, будто живое. Мужчина что-то глухо бормотал, спотыкаясь и хватаясь руками за стены. Сторонний наблюдатель решил бы, что он выпил лишнего, но это было не так. Драгоценности, украшавшие его некогда изысканный костюм, покрылись грязью и потускнели.
– Они увидят. Все увидят. Он увидит. Я приведу его сюда, и он поймет, какой я сильный. Он меня всегда ненавидел. И хотел отнять у меня могущество, мое могущество. Оно мое. Я должен был им владеть; я должен был родиться Драконом.
«Ты будешь Драконом. Он всегда тебя ненавидел. – Металлический шепот возник в его сознании. – Его могущество будет принадлежать тебе. Оно предназначено тебе».
– Оно предназначено мне. Именно я должен был его получить. И получу, оно и сейчас у меня есть, в моей шкатулочке, холодной маленькой шкатулочке. – Он рассмеялся жутким, лишенным души каркающим смехом.
На бледном лице мужчины, изможденном и безжизненном, горели только глаза. В них застыло черное, голодное выражение, не имевшее ничего общего с человеческим.
Неожиданно его лицо изменилось. Он порозовел, линия губ смягчилась. Ледяной ужас в глазах отступил. Голосом ребенка он произнес, обращаясь к пронзительному холоду:
– Лирит? Это… ты? Не сердись, прошу тебя. Я не хотел причинить тебе боль.
В следующее мгновение черты лица снова застыли, и глаза вспыхнули черным огнем. Он выпрямился. Легкими, уверенными шагами прошел по коридору и шагнул в высокий холодный зал, заставленный клетками. Около двери скорчился человек в рваном меховом плаще, который отшатнулся, когда он прошел мимо.
Большинство клеток пустовало. В одной, тихо постанывая, лежал мужчина. Его спина и грудь были в крови и шрамах от недавней порки. Женщина с длинными светлыми волосами замерла в другой. Увидев вошедшего, она с хриплым воплем метнулась к ледяным прутьям клетки.
Узник в последней клетке был обнажен, его худое тело покрывал толстый слой испражнений. Оп лежал на боку, подобрав под себя колени. Неподалеку валялась засохшая корка хлеба. Его бока были исполосованы ударами хлыста.
– Азил, – сказал мужчина, – я знаю, ты не спишь. Посмотри на меня. – Пленник открыл глаза. – Уверен, ты по мне скучал. Здесь, должно быть, одиноко. Тебе не надоела тишина? – Человек в клетке ничего не ответил. – Знаешь, ты можешь согреться. Даже у слуг есть огонь и меха. Это приятно, так приятно, тепло и мягкий мех на покрытом синяками теле. Ты так давно терпишь холод. Он причиняет страдания. Скажи мне, что тебе больно. Скажи.
