ли обезболивающие препараты, но Джейме ощущала потребность рухнуть где-нибудь в надежном месте и заснуть. Увидев, что она не доберется до шатра, в котором пировали женщины и где они должны были устроиться на ночлег, Сафия отвела ее к себе. Заметив, что гостье нездоровится, мать Сафии предложила ей остаться ночевать.
Проснувшись рано утром, Джейме чувствовала себя гораздо лучше. Женщины не позволили ей помогать с готовкой, но одного того, что она вернулась в сопровождении Сафии и ее матери, хватило, чтобы избавить ее от вопросов относительно того, как она провела ночь.
Джейме также в очередной раз постигла вселенскую истину, заключающуюся в том, что если тебе кто- то помог, то между вами устанавливается связь. Маленькая Сафия, черноволосая, с искрящимися голубыми глазами, теперь относилась к Джейме покровительственно. Она объясняла, что к чему, следила за тем, чтобы Ричардс соблюдала правила поведения, и вообще обращалась с ней как с личным гостем.
Джейме была этому только рада. Она расспрашивала Сафию о других женщинах, следя за тем, чтобы ее вопросы не показались подозрительными. Девочка прекрасно разбиралась в людях. Женщин, которых она объявляла фривольными, Джейме отправляла в самый конец списка тех, кто может знать что-либо существенное.
За завтраком она спросила:
– А что это за шкатулка, о которой вчера говорила Йоханна? Как ты думаешь, Хаджи сегодня покажет ее гостям?
Настороженно застыв на мгновение, Сафия тотчас же взяла себя в руки и притворилась, что отвечает на простой вопрос:
– Йоханна рассказывала вам о шкатулке? Эту вещь, украшенную драгоценными камнями, Хаджи нашел, еще когда был подростком. Она принесла нам удачу, сделала нас очень богатыми.
Джейме прониклась к девочке теплым чувством. Посторонний человек, взглянув на образ жизни кочевников, конечно же, оспорил бы утверждение о том, что племя живет в богатстве. Вокруг простиралась голая, унылая пустыня, тесные шатры были лишены всех удобств.
– Сафия, а что для тебя самое большое сокровище? – спросила Джейме. – Что, по-твоему, самое главное из всех даров шкатулки?
– Она дала нам свободу, – просто ответила девочка.
– Да, действительно, это самое настоящее сокровище, – согласилась Джейме. – Шкатулка красивая? Именно поэтому Хаджи любит ее показывать?
Сафия встревоженно отвела взгляд и ответила:
– Очень красивая. Не знаю, что станется с нами, когда ее продадут. Быть может, наше везение перейдет к другому племени. Но нет, я не думаю, что Хаджи сегодня покажет шкатулку.
– Почему?
– По-моему, он не сможет этого сделать, – последовал краткий ответ.
Девочка отличалась небывалой для ее возраста остротой ума, от нее ничего не могло укрыться. Джейме радовалась, что не ошиблась, когда вчера ночью попросила Сафию о помощи.
Сафия помогла ей найти Яни, прощальными словами которого было: «Он тебя достоин».
Это было сказано о Марке.
Яни небрежно передал ее другому мужчине.
Джейме чувствовала, что эти слова будут давить на нее до самой смерти.
При этом они означали, что Яни достаточно высокого мнения о ней. Он оценивает, кто будет ее достоин, и решил своим прощанием соблюсти хотя бы внешние приличия.
Как бы хорошо ни относилась Джейме к Марку, но любила она Яни. Судя по всему, за последний год, в течение которого Ричардс вынуждена была свыкнуться с мыслью, что сердце ее навсегда принадлежит ему, сам он охладел к ней. Стал равнодушен. Джейме казалось, что она научилась читать его душу, и сейчас женщина не увидела в ней никаких чувств по отношению к себе. Ни тоски. Ни сожаления об упущенных возможностях. Ни раскаяния.
Для Яни она теперь представляла в лучшем случае любопытный объект для психологических исследований, в худшем – выводящего из себя своей бестолковостью Оперативника, с которым ему приходится работать в чрезвычайной ситуации.
Вся эмоциональная жизнь Джейме оказалась растоптана и сожжена, а у нее еще не было времени свыкнуться с этим.
За стенкой шатра послышался какой-то шум. Все женщины побросали свои занятия и вскочили на ноги.
– Это невеста! – воскликнула Сафия. – Она здесь!
Джейме знала, что в старину невеста приезжала из своего лагеря верхом на верблюде, в сопровождении танцующих родственников.
Но сегодня она прибыла на заднем сиденье пикапа, первого из вереницы, под оглушительные звуки клаксонов приблизившейся к лагерю.
Следом за Сафией Джейме вышла из шатра, чтобы посмотреть на подъехавшие машины.
Из кузовов пикапов стали спрыгивать мужчины. Только тогда музыка зазвучала снова. Из машин вышли женщины, помогая выбраться невесте.
О ней самой трудно было что-либо сказать. Богато украшенный наряд, лицо укрыто платком.
Женщины клана Хаджи аль-Асима оставались на месте, перед своим шатром. Мужчины, прибывшие с невестой, сначала отправились в большой шатер, присоединяясь к мужчинам клана Хаджи.
Только после этого три женщины, приехавшие вместе с невестой, также с закрытыми лицами, взяли девушку под руки и повели ее в шатер.
– Сейчас она станет женой, – прошептала Сафия.
Три минуты до окончания аукциона.
Взглянув на часы, Хаджи закрыл глаза и пробормотал молитву. Вчера ночью у себя в покоях он услышал в голосе аль-Мусака неприкрытую угрозу и понял, что все это очень серьезно.
Но что сможет сделать этот человек здесь, на глазах у всего клана?
В мести бедуины не знают пощады.
Неужели аль-Мусак настолько глуп?
Две минуты.
Быть может, это произойдет не сегодня. Или, возможно, когда Хаджи будет меньше всего этого ожидать, ему перережут горло. Никто не узнает, кто и почему это сделал.
Одна минута.
Настало время войти в шатер. Что принесет этот день? Как он только мог надеяться на то, что улетит в Сан-Франциско?
Суждено ли ему жениться или умереть?
Произойдет и то и другое?
Если верить часам, оставалось десять секунд.
Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять.
Что он наделал?
Четыре. Три. Две. Одна…
Свершилось.
Шкатулка принадлежит другому.
Развернувшись, Хаджи вошел в шатер.
Ясмин чувствовала себя не невестой, а овцой, которую ведут на бойню.
