— О том, как ты сломал ногу, — вмешалась Коки. — Ну, я, пожалуй, пойду присмотрю за Эшли, а то одному Богу известно, что будет, если Сэм даст ей в руки кисть. — С этими словами женщина быстро вышла из кухни.
— Может, объяснишь мне, что здесь происходит? — спросил Джек.
— Бумер рассказал мне всю правду. О том, что ты сломал ногу, спасая ребенка. И о твоей кличке. И вообще, за пять минут я узнала о тебе больше, чем за месяц нашего совместного проживания, только так я могу окрестить этот брак.
— Постой-ка. Ты рассердилась, потому что я спасал жизнь мальчика?
— Конечно, нет. Я зла из-за того, что ты мне не доверяешь. Почему ты все держишь от меня в секрете?
— Это не секрет. Бумер же и остальные знают об этом.
— Только потому, что они были там. Почему ты так боишься открыться передо мной? Как, ты думаешь, я себя чувствую, ни о чем не ведая? Почему ты не рассказал мне, как сломал ногу или что произошло в первый год твоей работы пожарным?
Лицо Джека побелело, а его глаза блеснули то ли от гнева, то ли от давнего страдания.
— Дело не в моей ноге, — прорычал он. — А в моей работе. Тебе она никогда не нравилась.
— Ты о чем?
— Да о том, что я связался с женщиной, которая боится картонных спичек.
Связался? Это слово резануло сердце Кэйлы словно острый нож.
— Позволь мне напомнить тебе о нашем соглашении, — продолжал Джек дрожащим от гнева голосом.
Стараясь не показать, насколько больно ранили ее последние слова, Кэйла спросила:
— О каком соглашении?
— Я обещал тебе только секс и финансовую поддержку, а ты обещала не лезть в мои дела, — резко напомнил ей Джек.
— Я вовсе не лезу.
— Лезешь. А я не собираюсь меняться, и об этом тебя предупреждал.
— Но многое изменилось. Ты сейчас женатый человек, и тебя окружают любящие люди, у тебя появились некоторые обязанности. Поэтому тебе не следует, как прежде, рисковать своей жизнью. Скажи, работа пожарным для тебя важнее роли мужа?
— Да.
Это единственное слово прозвучало как выстрел и отдалось острой болью в сердце женщины.
— Поэтому придерживайся условий нашего соглашения, а я постараюсь выполнять свои обещания, — прорычал Джек, вылетая из кухни и оставляя Кэйлу одну.
Секс и финансовая поддержка — вот что он обещал. Но не любовь. Никогда.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В доме полно народа, нельзя позволить себе разрыдаться. Кэйла задержалась на кухне, пытаясь совладать с наворачивающимися на глаза слезами. Если она сейчас заплачет, то уже не сможет остановиться.
Приложив руку к груди, Кэйла ощущала почти физическую боль, сознавая, насколько остро Джек ранил ее сердце. Он вполне понятно обозначил ей свои приоритеты и не скрывал раздражения, честно признаваясь, что работа для него важнее семьи.
Кэйла пыталась оправдать свой гнев, но вместо гнева ею овладела гордость. Вздернув подбородок, она смахнула досадную слезинку со щеки. Она не собирается никому докучать своим обществом. Любовь к Джеку — ее проблема, а не его. Раз уж они заключили соглашение, то она будет его придерживаться, не помышляя о любви. Тем более Джек еще до свадьбы говорил ей, что любовь — это слово не из его словаря…
— С тобой все в порядке? — вошла Коки.
Она выглядела взволнованной, и Кэйла подумала, что она стала случайным свидетелем их ссоры.
— Вы слышали, как мы ссорились?
— Нет. Никто не слышаа. Разве вообще можно что-то слышать при таком шуме дрелей и молотков?
— Чтобы ужиться с пожарным, нужно быть особой женщиной, а я таковой не являюсь, — внезапно выпалила Кэйла.
— Перестань, ты сражаешься, как тигрица, за тех, кого любишь. И ты мне будешь говорить, что отказываешься от борьбы за Джека?
— Он любит сражаться с огнем.
— Ну и что! А ты любишь Эшли. Любовь к чему-то одному не исключает любви к чему-то другому.
— Но Джек уже сказал мне, что работа пожарным для него важнее роли мужа, — с горечью призналась Кэйла.
— Никогда не принимай на веру слова разгневанного мужчины. Уж это я хорошо поняла за двадцать пять лет брака.
— У вас совершенно другой брак.
— Почему?
— Джек женился на мне не по любви.
— Неправда. Он может молчать, но испытывать в душе сильнейшие чувства. Я же вижу, как он пожирает тебя глазами.
— Я и не отрицаю, что он хочет меня, но этим все исчерпывается.
— Джек и раньше желал не одну женщину, — резко возразила Коки. — Но ни на одной из них не собирался жениться.
— Он просто хотел помочь мне сохранить опеку над Эшли.
— Вздор!
Такой реакции от матери Джека Кэйла никак не ожидала.
— Я не поняла вас.
— Я повторяю. Вздор. Джек, возможно, и объяснил тебе подобным образом свое предложение, возможно, он и самого себя убедил в этом, но, поверь мне, мой сын женился на тебе только потому, что сам захотел этого.
— Он не хочет любви.
— Может быть. — Коки нахмурилась. — Он не хочет любви. Но это не значит, что он ее не испытывает. Мы обе хорошо знаем упрямство Джека, но в конце концов он сдастся. А тебе не мешало бы ускорить этот процесс, — добавила она, уже улыбаясь.
— Как?
— Побеждая огонь огнем.
Кэйла весь день размышляла над словами Коки, но к вечеру так устала, что у нее не было сил с кем- либо и за что-либо сражаться.
Джек работал до изнеможения, словно хотел этим что-то доказать. Осталось лишь навести последний блеск для полного осуществления его замысла.
Кэйла же металась в сомнениях. С одной стороны, она не хотела, чтобы ее любовь к Джеку затмила реальность. А реальность была такова, что Джек не хотел ее любви.
С другой стороны, она не была полностью в этом уверена. А если Коки права? Вдруг Джек действительно ее любит, но не может побороть свое упрямство?
Так что же ей делать? Оставаться «женщиной, которая боится картонных спичек» или же взять будущее в свои руки?
Когда она вышла из ванной, уставший Джек уже спал. Он оказался прав, потолок действительно
