Кэйла всматривалась в его глаза в поисках правды.
— Ты действительно любишь меня?
— Да. — Джек нежно провел шершавым пальцем вдоль ее лба, через щеку и упрямый подбородок, затем вверх по другой щеке — словно создавая невидимый контур ее лица. — А ты?
Кэйла робко улыбнулась.
— Я люблю тебя, и поняла это в тот момент, когда ударила тебя в живот.
— Ты таким образом хотела показать мне свою любовь?
— Нет. — Кэйла наклонила голову и поцеловала мужу ладонь. — Я не должна была этого делать.
— А я не должен был говорить тебе тех слов. Да, сражение с огнем — это моя жизнь. Но и ты тоже. Я тогда был сердит, пытаясь побороть любовь к тебе.
— Но почему ты отвергал свои чувства? — осторожно спросила Кэйла. — Почему не хотел любить меня?
— Меня вообще пугала любовь к кому бы то ни было.
— Это как-то связано с твоими родителями?
Вздыхая, Джек понял, что Кэйла не будет счастливой, пока не услышит всей правды.
— Да. Я любил их, и они покинули меня. Возможно, это и нелогично, но с тех пор мне казалось, что, если ты любишь кого-то, то он в конце концов оставляет тебя. Еще тогда я поклялся больше ни к кому не привязываться, и до сих пор мне это удавалось, даже в отношении Коки и Сина, усыновивших меня.
— Ты считал, что, полюбив их, неминуемо потеряешь обоих?
— Да.
— А сейчас? Сейчас ты веришь в любовь? Веришь, что я люблю тебя, несмотря на то что упрямее тебя нет мужчины на свете? А я люблю тебя именно таким, какой ты есть. В тебя очень легко влюбиться. И тебе не надо зарабатывать уважение к себе. Ты уже герой.
— Я не герой. Я просто человек, добросовестно выполняющий свою работу.
— Но мало кто рискует так, как ты.
— Наверное, я таким образом пытаюсь расплатиться за прошлые ошибки.
— Какие ошибки?
— Та автокатастрофа… Родители погибли из-за меня… Я скучал в долгой поездке и надоедал им. Отец отвлекся, оборачиваясь ко мне, поэтому не заметил встречной машины… Я так и не понял, каким чудом уцелел. Наверное, Господь спас меня, чтобы в дальнейшем я спасал людей… Я стал пожарным, чтобы искупить свою вину.
— Ты ни в чем не виноват.
— Это еще не все. — Лицо Джека помрачнело. — В первый год работы я допустил еще один промах. Там, в огне, был ребенок, не старше Эшли, прятавшийся под кроватью. На мне была маска дыхательного аппарата… Я заметил ребенка, потянулся к нему. Но он испугался, подумал, что за ним пришел монстр. Я успел только услышать его дикий крик «чудовище» и увидеть, как он выскочил из-под кровати и скрылся в огне… Я не успел спасти его.
— О, Джек, прости, я не знала. — Кэйла обвила руками шею мужа. На какое-то мгновение Джек застыл в ее объятиях. Многие годы он отказывался от любви и человеческого тепла, и теперь она боялась, что он внезапно оттолкнет ее. Но он вдруг простонал и склонил голову ей на плечо…
Через какое-то время Кэйла нарушила молчание:
— Ты ни в чем не виноват, Джек. Такова наша жизнь. Случаются катастрофы, гибнут люди, и все это происходит по неведомым нам причинам. Ведь это же не ты разжег тот пожар, ты невиновен в гибели несчастного ребенка… Джек, тебе пора перестать терзать себя прошлым. Ты должен жить настоящим, сознавая, что рядом с тобой любящие тебя люди. Просто доверься любви.
— А что, если я не заслуживаю этой любви?
— Молчи!
Джек заглянул в синие глаза Кэйлы и только в этот миг понял, что они ему напоминают. Самое сердце огня…
Глаза женщины и светились, словно огненное пламя, когда она продолжала:
— Ты заслуживаешь любви, черт возьми. Стоит только протянуть руку — и ты получишь ее, ты же не страшишься никакого риска! Сам же говорил мне, что огонь нужно уважать, сделать его своим сторонником и даже другом… То же и с любовью. Тебе нужно научиться уважать ее и сделать другом.
— А как я это сделаю?
— Я помогу тебе.
— Не сомневаюсь. Но я кое-чему уже сам научился.
— Чему же?
— Тому, что без тебя моя жизнь темна и пуста. Несмотря на всю твою надменность и то, что ты слопала все грибочки из моей пиццы, я люблю тебя.
— Повтори еще раз.
— Несмотря на…
— Я имела в виду заключительную часть.
— Ты хочешь еще раз это услышать?
— Да, да! Сто раз на дню, пока это не будет получаться у тебя так же естественно, как ты крушишь потолки.
— Сто раз?
— Ну ладно, десять.
— Два раза. В неделю.
— Четыре раза в день. Это мое последнее слово.
— Согласен.
Джек повторил свое недавнее признание. И стал целовать Кэйлу, желая и любя. От нахлынувших чувств она ощутила, как к глазам подступили слезы счастья. Их и раньше объединяли страсть и горячее желание. Даже нежность и мягкость. Но не было любви. Любви, которую теперь не нужно скрывать, любви, с которой теперь нет нужды бороться…
— Ты помнишь, как хвастался, что ты мастер по завязыванию узлов? — хрипло спросила Кэйла.
— Ммм… — пробормотал он, пытаясь на ходу справиться с поясом ее халата. Кэйла осторожно вела его сквозь ряд горящих свечей, украшавших их путь к наслаждению.
— Может быть, ты научишь меня этой премудрости? Кто знает, а вдруг я захочу привязать тебя к изголовью нашей постели…
Говоря это, Кэйла ввела Джека в спальню. Ярко-красные платки, наброшенные на ночники, придавали спальне экзотический вид. Яркой тканью были занавешены и окна… Пол покрывала кроваво-красная простыня, усеянная маленькими подушечками в россыпи разноцветных блестящих камушков. Когда Джек уходил на дежурство, этого не было…
Он в изумлении застыл на пороге:
— Это что, гарем?
— Да, так я и думала. Потому и зажгла внизу целый ряд свечей. Кстати, картонными спичками…
— Ты все спланировала заранее?
— Кроме приезда пожарной бригады, — смущенно ответила Кэйла. — Мне не нужна целая бригада, мне нужен один-единственный пожарный. Весь целиком, — добавила она, расстегивая пуговицы на рубашке Джека и касаясь пальцами его брюк.
Наконец вся одежда Джека уже лежала на полу, а он не переставал бормотать:
— Не могу в это поверить…
— Поверишь. Так, теперь ложись на кровать. Нет, стой. Я же еще не знаю, как завязывать эти секретные узелки. Ты должен показать мне…
— Я тебе много чего покажу, принцесса. Прямо сейчас, — прорычал Джек, увлекая Кэйлу на шелковые простыни.
Он направил ее пальцы к своей возбужденной плоти, и она забыла обо всем на свете, ощутив в ладони его горячую мужскую силу…
Жажда быть рядом, слиться в единое целое с ней переполняла Джека. Целуя ее, Джек стонал от
