— Этому человеку определенно не хватает образования, — бормотала Холли себе под нос, возвращаясь в главный офис. — Говорит как мужской шовинист. Он так себя вел, будто считает, что учить — не мое дело. Будто не верит, что у меня хватает квалификации. Ха-ха! Держу пари, найдется много такого, чему я могу его научить.
Она улыбнулась, подумав о предстоящей с ним работе. В нем ощущается вызов, тут нет сомнения. Но ведь она всегда наслаждалась, сталкиваясь с трудными проблемами и по преимуществу одолевая их. Это был как раз такой случай, и Холли испытывала огромное искушение взяться за задачу “просвещения” Рика, показать, как ошибочны его представления о мужском преимуществе.
По правде говоря, он… негодяй. Это слово само пришло ей на ум. Какая-то бесцеремонность в его улыбке, грубое озорство говорили о злом чувстве юмора.
Досадно, с сожалением решила Холли, он бы совсем ей не понравился, если бы не чувство юмора. Юмор всегда был ее слабостью.
Готовясь запереть офис на ночь, Холли вспомнила о других мужчинах в ее жизни, о тех, кто захватывал ее внимание и пробуждал любовь.
Удивительно, но их было немного. Холли понимала, что те, кто не знал ее хорошо, судя по ее кочевому и отчасти чуждому условностей образу жизни, считали ее гораздо опытней, чем она была на самом деле. А если по правде, то она могла вспомнить в прошлом только две серьезные романтические связи.
Первая случилась, когда она училась в колледже, и, едва вспыхнув, потухла, как только она открыла, что парень видит в ней лишь легкую добычу. Вторая любовная история длилась намного дольше. Она думала, что Тим разделяет ее цели в жизни. Вместо этого он пытался изменить ее, держать в четырех стенах и заставлял приспособиться к его представлениям, кем и чем ей положено быть.
Они расстались два года назад из-за решения Холли осуществить свой проект “Внутреннего взгляда”. Тим заявил, что она должна вкладывать деньги в него и в их совместную будущую жизнь. Он поставил ультиматум. В конце концов Холли выбрала свободу, сожалея о том, что Тим оказался не тем человеком, с которым можно прийти к взаимопониманию.
Мужчины. Холли покачала головой. Они всегда хотят все делать по-своему. Рик еще один первоклассный пример мужского шовинизма, от которого приходишь в ярость. Она вспомнила удивление в его темно-голубых глазах, когда она прямо сказала, что предпочитает видеть его атакующим, потому что тогда он по крайней мере говорит правду. Он явно ожидал, что она клюнет на его очарование в ту же секунду, как он пустит его в ход. Ей это не грозило. Она хотела большего, чем пустой шарм и пустые обещания.
Можно надеяться, что, пока Рик будет здесь, во “Внутреннем взгляде”, одной-двум вещам он научится. Если же нет, ей самой придется научить его одной-двум вещам…
Оставшиеся до обеда минуты Рик потратил, разбирая сумку, которую бросил в машину, чтобы взять с собой в горы. В ней было самое необходимое: бритвенный прибор, несколько комплектов чистого белья и носков, стопка маек, две пары джинсов, узкие в обтяжку брюки цвета хаки и три чистые рубашки, еще в магазинной упаковке. Он небрежно рассовал вещи в три ящика дубового комода, стоявшего рядом с его узкой сдвоенной кроватью.
Быстро управясь со своими пожитками, Рик тем не менее в обеденный зал вошел одним из последних. Название не подходило этому простому строению. В него вели две двери, по одной — в каждом конце. Рик всегда первым делом замечал, где расположены выходы, — старая привычка, которая не раз спасала ему шкуру.
Наметанным взглядом он окинул помещение: цементный пол, затянутые сеткой окна по внешним стенам и длинные столы со скатертями в красную клетку. Все места оказались занятыми, пустовало лишь несколько красных стульев. К несчастью, первым, кого заметил Рик среди обилия лиц, была маленькая болтливая рыжеголовая девочка с правильной анатомической лексикой.
Повернувшись на каблуках, Рик немедленно направился в противоположную сторону. Он услышал такое от этого ребенка, что хватит на целую жизнь, и у него не было желания повторять представление.
— За нашим столом есть место, если хотите, присоединяйтесь к нам, — обратился к нему женский голос. Голос принадлежал не Холли, но, так как она тоже сидела за этим столом, он принял приглашение.
— Спасибо. Я Рик Поттер. А вы?..
— Шарон Томпсон. Здешний инструктор. Нам не хватало вас на встрече, где мы обсуждали нашу методологию.
— Так уж получилось. — Рик одарил ее своей самой неотразимой улыбкой.
В отличие от Холли Шарон откликнулась на нее так, как и следовало откликнуться женщине. Это укрепило его уверенность. Не то чтобы он усомнился в своем мастерстве, но потешить свое “эго” женским вниманием никогда не повредит, подумал он.
Шарон Томпсон выглядела лет на пятьдесят. Одевалась она в более консервативном стиле, чем Холли, хотя рядом с Холли нетрудно было выглядеть консервативно. Темные волосы, модная короткая стрижка, уверенные манеры женщины, привыкшей руководить. Рик отметил про себя, что должность директора подошла бы ей больше, чем Холли.
Во время обеда Рик искусно выкачивал из Шарон информацию как о лагере, так и о Холли, которая сидела далеко, на другом конце стола, и не могла услышать их разговор. Получив свободу действий, Рик воспользовался возможностью задавать вопросы, которые Холли могли насторожить.
— Значит, вы считаетесь ведущим специалистом по маркетингу? — выспрашивал он у Шарон.
— Да, именно так. Когда я поднялась до этого уровня, было совсем немного женщин в сфере управления. И сейчас пропорционально их не стало больше, но тогда о нас говорили как о жалком меньшинстве.
— Как вы попали сюда? — продолжал расспросы детектив.
— Жизнь не всегда катилась по прямой колее, однажды она разбилась вдребезги. Все пошло прахом, и мне пришлось переоценить все, чем я прежде дорожила. Мой мудрый друг сказал мне одну вещь, заставившую меня задуматься. Она сказала: “Знаешь, никто на смертном одре не просит: «Господи, как я хотел бы больше проводить времени в офисе”. Этот друг — Холли.
— Как вы встретились?
— Она пикетировала компанию моего босса за то, что в ней плохо обращались с животными. Компания занималась биологическими исследованиями. Руководитель отдела по связям с общественностью только что уволился, так что мне пришлось заняться этим делом и быстро взять ситуацию под контроль, прежде чем отрицательная критика в прессе разрушила бы наши позиции в маркетинге. Я вышла к пикетчикам и поговорила с Холли. Выслушав ее претензии, я передала их руководству компании. Они, конечно, не приняли их во внимание. Но Холли заставила меня задуматься, чем я занимаюсь и на какую компанию работаю. Через месяц я уволилась и перешла на ту же должность в маленькую компьютерную фирму, которой владел друг Холли.
— Вы ушли с хорошо оплачиваемой должности в крупной корпорации и стали работать в компьютерной фирме какого-то парня?
— Компьютерная фирма какого-то парня, как вы определили ее, сейчас третий из крупнейших в стране поставщиков компьютерных записных книжек, ноутбуков. Видимо, вы слышали о них. — Она назвала компанию, и оказалось, что это производитель компьютерного ноутбука, который был у Рика.
— Холли знакома с владельцем?
— Она один из основных держателей акций. Холли вложила все деньги, какие имела, когда владелец только начинал. Зато теперь она получает отличную прибыль со своих начальных инвестиций.
Итак, теперь Рику известна кредитоспособность его подопечной. К его удивлению, она оказалась финансово независимой от отца. Да, тылы у нее крепкие. Он-то предполагал, что почти все веточки для своего гнезда она получила от папочки. Но вышел просчет. Надо надеяться, что единственный.
— Вы все еще работаете в компьютерной компании?
— Я на время оставила работу, чтобы организовать здесь семинары по бизнесу.
— Так вы тут руководите семинарами по бизнесу?
