— Давай быстрей, — нетерпеливо заерзал Калашников. — Показывай, чего вы там накопали.
— Докладываю, — разложил он на коленях несколько отсканированных фотографий. — Чеченец опознал пока две фотки: одну точно, вторую с сомнением. Так вот, на последней оказался, знаешь кто?
— Ну?
— Наш земляк…
— Отлично! — довольно потер ладони Колдун.
— Фэбс уже домой отзвонился, перепроверил его данные по своим каналам. Все подтвердилось. Правда, выяснилось, что он переехал в другой город. Но ничего страшного… Потому что, знаешь, в какой?..
— Откуда бы.
— В ваш.
— Фью-уть?! — присвистнул Калашников. — Ну-ка покажи морду, вдруг где встречалась.
— На, смотри… Только имей в виду, что это не верняк. Чеченец сказал: 'Вроде, похож, а, вроде, и нет'…
— Не-а, совсем незнакомая рожа. И фамилия незнакомая. Слушай, им духи разве новые документы после плена не выправляют? Ну, чтоб подозрений меньше было.
— Во-первых, — не такая уж важная фигура — завербованный технарь. Во-вторых, — с фальшивой ксивой легче запалиться. Это ж тебе не профессиональные резиденты, чтоб легенда там и все такое прочее. А в-третьих, — бандиты, ведь — тоже не идиоты, понимают, что хрен, кто согласится на таких условиях помогать. Ну, какой дурак откажется домой вернуться? В-четвертых…
— Саня, дай-ка мне твой чудо-мобильник, — прервал друга Калашников. — Интуицию колдовскую проверить надо…
Гусев зашел в кабинет Земина, когда тот разговаривал по телефону.
— Проходи, проходи. Чечня на проводе.
— Привет передавайте, скажите, что скоро будем.
— Вон Гусев тебе приветы шлет, говорит, не хочу в командировку ехать, пусть на второй срок остается… Ха-ха… шучу, конечно. Все нормально — через два дня выезжает… Что?.. По убийству? Опера нам сказали, что все уже задержаны, а сегодня в сводке читаю — Светлану Берцову в собственной квартире повесили. Выходит, что не все… Как?… Давай, записываю… Хорошо, прямо сейчас и проверим…
— Ну, что там у них новенького? — спросил Гусев, когда Земин положил трубку.
— Мухина ранили…
— Тяжело?
— Вроде бы, легко.
— Слава Богу. Что еще?
— Да вот интересуется Калашников одной фамилией, спрашивает, не мелькала ли она в деле? Ну-ка, взгляни.
Собровец посмотрел на запись.
— Нет, я такую не слышал.
— Позвони нашему другу Полынцеву.
— А куда ему сейчас позвонишь — он в опорном только вечером появится.
— Давай тогда брякнем в РУВД. Принеси-ка справочник…
В кармане Фокина запищал мобильнй телефон:
— Да, слушаю… Я, Игорь Витольдович… В 'Кроне'… Тоже здесь, напротив… Беседуем, как вы и сказали: тихо, мирно, аккуратно… Понял… Понял…
В то время как лицо сыщика вытягивалось вслед за каждым словом начальника, голубые глаза Николая Викторовича медленно наливались сталью. Если бы Олег во время разговора не отошел к двери, то заметил бы, что на стуле сидит уже не пугливый директор маленькой торговой фирмы, а лютый зверь — с клыками, когтями, тугими, как жгуты, мышцами.
Подойдя к коллегам, Фокин выразительно подмигнул им и едва заметно кивнул назад. Пока Тимохин соображал, что бы это значило, Полынцев направился к Николаю Викторовичу, вытаскивая из-за пояса наручники. Но не вытащил…
В следующий миг директор молниеносно выхватил из кармана выкидной нож и рысью прыгнул на участкового.
— Освободить проход! Быстро! — взревел он, обхватив его за шею. — Или я вспорю ему глотку!
Андрей тут же почувствовал на горле жгучую остроту лезвия, казалось, оно заточено под бритву. Для сопротивления не оставалось шансов, малейшее движение грозило смертью.
Сыщики растерянно застыли у дверей, не зная, что делать. Они и рады были бы уйти, но ступор не позволял сходить с места. Фокин не ожидал такого поворота событий, он готов был предположить, что угодно — скандал, побег, сопротивление — только не это, только не захват заложника. Как там поступали американцы в крутых боевиках?.. На ум, как назло, не приходило ни одного фильма.
— Я сказал, быстро! Или я отрежу ему башку! — заорал директор и, перехватив нож в левую руку, ловко вытащил из-за пазухи заложника пистолет.
Андрей распрощался с последней надеждой на спасение, без оружия можно было рассчитывать разве что на милость бандита.
Вошедшая в кабинет Тамара Алексеевна, увидев жуткую картину, испуганно взвизгнула и выскочила в фойе. От пронзительного крика сыщики очнулись и, подчиняясь стадному инстинкту, бросились за бухгалтером.
Директор, с силой шаркнул стволом по бедру Полынцева. Андрей вскрикнул от боли, не уловив смысла в движении. Тем временем тот быстро прицелился и выстрелил в маленькую статуэтку белевшую на телевизоре. Фигурка разлетелась в крошки. Теперь стало все понятно. Он зарядил одной рукой пистолет, чтобы вторую не отрывать от горла и проверил оружие в деле.
Тимохин спрятался в фойе за шкафом, взяв на мушку выход из кабинета. Что будет дальше, он пока не знал, но убегать с места происшествия не собирался.
Фокин с Белецкой, пробуксовывая и спотыкаясь, выскочили на крыльцо фирмы.
— Что это было?! — дрожащим голосом спросила Тамара Алексеевна.
— Захват заложника, — просипел Олег, набирая трясущимися руками телефон Журавлева. Пальцы с трудом попадали в кнопки.
— Заложника?! — с ужасом повторила женщина. — Теперь его убьют?
Сыщик хотел уточнить, кого она имеет в виду, но в этот момент трубка взорвалась голосом Чупачупса. Судя по высоким интонациям, Игорь Витольдович был взволнован не меньше оперативника…
Глава 22
— Освободить проход или я его застрелю! — Директор, прикрываясь Полынцевым, как щитом, выскочил в фойе.
Андрей лихорадочно соображал, что делать. Он не испугался, нет. Даже самому было странно. Казалось, должен от страха в штаны напустить, ан нет — сухой. Мало того, еще успел заметить, как партнеры сплоховали: Тимохин затормозил, когда нужно было идти на задержание, а Олежка вообще к бандиту спиной повернулся. О том, что они убежали, даже говорить не приходится. Интересно, где все сейчас, что-то пусто в зале.
Кривенко осторожно двинулся к выходу, направляя пистолет в каждый угол, в каждый проем.
— Можно шею немного ослабить? — попросил Полынцев, кое-что придумав. — У меня астма, задохнуться могу.
— Еще одно слово и без нее задохнешься, — рыкнул директор, сильней прежнего сдавив горло.
Андрей не знал, глупо ли поступает, умно ли, но оставаться куклой в руках бандита он больше не мог.
