- Ну как, на фиг? Отдохнуть, на людей посмотреть.
- А чего тогда грустный такой, не влюбился часом? — гоготнул Фокин.
- Пока не знаю, — честно признался Андрей.
- Ага, стало быть, в точку я попал. Значит так, к пятнице, что б все знал и друзьям подробно рассказал! Как понял меня, прием?
- Понял вас хорошо, к указанному сроку буду готов.
- Ну и добренько, — кхекнул приятель. — До связи.
- Счастливо, — буркнул Полынцев, опуская трубку.
Полминуты посидев, он достал из стола черную кожаную папку. Порывшись в ее пухлом брюхе, вытащил на свет новенькую записную книжку с надписью 'курортный блокнот' на обложке. Листая страницы, снова взялся за телефон…
* * *
Юля, вернувшись после работы домой, без особого аппетита поужинала и прилегла на диван, почитать журналы. Месяц в руки не брала — нужно было срочно наверстывать упущенное, вливаться в русло последних событий. Отпуск закончился, начались пыльные будни: встречи, интервью, полосы, материалы и прочая газетная рутина. Куда деваться — отдых долгим не бывает.
- Ты почему посуду за собой не вымыла? — послышался из кухни недовольный голос матери. — Кому оставила?
- Ну, мам, я не успела, у меня дел по горло.
- Я вижу твои дела — на диване с журналами валяться. А за домом кто смотреть будет, я, старуха?
- Какая же ты старуха, — подхалимским тоном прощебетала Юля. — Тебе еще до пенсии, как до луны пешком.
- Лень вперед тебя родилась, доченька, — вздохнула мать. — Ну, ничего, попадется муженек крутого нрава, запрыгаешь перед ним зайчиком.
- Что–то ты перед отцом не слишком высоко прыгала.
- Потому и бросил, что невысоко. А сейчас, рада бы, да не перед кем. Ты лучше скажи, почему тебе кавалеры после отпуска не названивают. В прошлом году не успела приехать, они уже все телефоны оборвали. Или не познакомилась ни с кем?
- Да ухаживал там один чудак, все большую любовь искал.
- Нашел?
- Не знаю, у меня не было.
Из кухни выглянула точная Юлина копия предпенсионного возраста.
- И, слава Богу. Прикипишь сердцем к какому–нибудь малохольному и будешь потом всю жизнь маяться. Мужа надо выбирать не по любви, а по состоятельности, по положению. Это самый правильный расчет — всегда будешь одета, обута, накормлена. А с этими искателями — одна беда.
- Да знаю, я мам, знаю.
- И красотой пользуйся, пока молодость позволяет. Это сильное оружие.
- Тоже знаю.
Мамаша удовлетворенно крякнула.
- Вот и молодец. А почему тогда квелая? Позагорала, отдохнула — летать должна, песни петь.
- А вот этого, уже не знаю! Что–то не летается мне и не поется. Иди давай, не мешай работать, у меня дел невпроворот.
Когда мать вновь загремела посудой, Юля взяла в руки глянцевый журнал. На первой странице красовалась яркая курортная фотография. Пальмовая аллейка, нарядная беседка, целующаяся парочка. Душа тоскливо заныла. Невеселый какой–то в этом году отдых получился, безрадостный. И, спрашивается, по чьей вине? Кто его таким противным сделал? Вот именно. Достав из сумочки записную книжку с надписью 'курортный блокнот', она протянула руку к телефону…
* * *
Длинный гудок на третьем куплете стих, и после секундной паузы в трубке послышался мягкий женский голос.
- Слушаю вас.
- …
- Говорите же, я слушаю.
- Привет, Вика, это Полынцев.
- … Привет, Андрюша.
- Что, зря позвонил, да?
- Нет, рада тебя слышать…
* * *
Юля уже четвертый раз набирала далекий сибирский номер. Но лишь короткие гудки были ей собеседниками. Занято, — твердили они без устали.
© Copyright Линчевский Дмитрий Иванович
