сразу кажется, будто он собирается ее бросить. Хотя, конечно, Нэнси Бретт и бросить не мог бы, потому что она никогда ему не принадлежала.
Тут Бретт совершил большую ошибку: посмотрел Нэнси в глаза, понимая, что мог бы утонуть в их сияющей голубизне. Ему сразу захотелось подуть на ее челку, потереться носом о ее нос, вдохнуть аромат кожи…
Если я немедленно не прекращу об этом думать, одернул себя Бретт, дело кончится тем, что я перепрыгну через стол. Нэнси должна быть со мной, а не с Пиклсом.
— Нэнси…
— Бретт…
Скажи хоть что-нибудь, разряди напряжение! хотелось крикнуть Бретту, но она только снова повторила его имя:
— Бретт.
Нэнси протянула руку и легонько погладила его сжатую в кулак кисть. Бретт почувствовал себя так, будто его окатили кипятком.
— Элизабет попросила пойти с ней в клуб, и я согласился. Это было ошибкой.
— Ошибки — вещь мне знакомая.
В голосе Нэнси слышалась грусть, а Бретту хотелось, чтобы она была счастлива.
— Никогда больше так не делай, — сказал он.
Нэнси отдернула руку так резко, будто он ее ударил.
— Что не делать?
— Не пытайся разыгрывать дрянную девчонку. Если мужчина не способен оценить тебя такой, какая ты есть на самом деле, значит, он тебя не стоит.
Нэнси горько рассмеялась.
— Мне все равно не удается быть кем-то, кроме себя самой.
— Это не так уж плохо. Ты красивая, милая…
Вернулся Алекс.
— Прости, что я так долго. У моих клиентов накопилось много вопросов.
— Ничего страшного. Ты как раз вовремя, концерт вот-вот начнется.
Когда Алекс стал поглаживать руку Нэнси, Бретту стало тошно. К счастью, на сцене появились Тина Тернер и ее музыканты, и внимание всех троих переключилось на них.
Нэнси рассмеялась — очевидно, в ответ на какое-то остроумное высказывание Алекса. Она действует совершенно правильно, невольно отметил Бретт. Пиклс распустил хвост, как петух, красующийся перед курами.
Выслушивать отчет о прошедшем рандеву — это еще куда ни шло, но наблюдать за ходом свидания, находясь на месте событий, Бретту было невмоготу. Он едва держался, чтобы не наброситься на Алекса и не вытолкать его пинками за дверь. Наконец вернулась Элизабет, держа в обеих руках по стакану вина.
— Бармен, вон тот красавчик, — она кивнула в сторону стойки, — уговорил меня взять два по цене одного, — сообщила она, хихикая.
Элизабет отпила из одного стакана и неожиданно чихнула, пролив немного вина из другого стакана.
— Если ты неважно себя чувствуешь, может, уйдем? — предложил Бретт.
— Я в порядке, только так и не дошла до туалета.
Она неверной походкой двинулась к дамской комнате, по-видимому забыв, что мечтала послушать Тину Тернер.
Со сцены раздалась барабанная дробь, да такая громкая, что у зрителей заболели уши, а потом ансамбль без объявления заиграл первую композицию — как показалось Бретту, больше похожую на грохот, чем на музыку. Алекс стал уговаривать Нэнси присоединиться к танцующим, которые собрались на площадке и притопывали в такт музыке. Нэнси бросила на Бретта взгляд, который можно было истолковать как мольбу о помощи. Поскольку полной уверенности у Бретта не было, он остался сидеть, наблюдая, как Нэнси покачивает своими потрясающими бедрами, и предаваясь мрачным раздумьям о ее отношениях с Пиклсом.
Какое же это у них свидание, третье? Бретт попытался разгадать тактику Алекса. На первом свидании он подержал Нэнси за руку и чмокнул в подбородок, на втором, вероятно, позволил себе настоящий поцелуй. Предпримет ли он решающий шаг сегодня или подождет до четвертого свидания?
Элизабет не возвращалась — не велика потеря, — но из-за этого Бретту пришлось наблюдать, как Нэнси танцует, улыбается Алексу, смеется. Наконец первое отделение закончилось и Нэнси с Алексом вернулись в кабинку. Музыка, загремевшая из динамиков, действовала Бретту на нервы, но не так, как Алекс, расписывающий Нэнси свои успехи по части продажи недвижимости.
Незапланированное свидание вчетвером обернулось кошмаром. Решив, что с него хватит, Бретт встал, пробурчал «всего хорошего» и направился к стойке бара, высматривая по пути Элизабет. Его так называемая дама перевесилась через стойку, заигрывая со смазливым барменом.
— Пошли, Элизабет.
— Ты шутишь? Вечер только начинается. — Взгляд Элизабет был блуждающим, на стойке рядом с ней стоял почти пустой пузырек с лекарством от простуды.
— Я ухожу, советую тебе уйти со мной.
Элизабет надула губы.
— С тобой оказалось совсем не так весело, как я думала. Я хочу повеселиться.
— Как хочешь, но я уезжаю. Если ты едешь со мной, то пошли.
— Ни за что.
Несколько мгновений Бретт раздумывал, не устроить ли представление, вытащив ее из клуба силой, но потом решил, что не стоит. Ему вовсе не улыбалась перспектива драться с накачанным барменом из-за девицы, которая достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе.
Испытывая слабые угрызения совести, Бретт забрал в гардеробе куртку, вышел на улицу из духоты клуба и полной грудью вдохнул свежий морозный воздух. Он уже отпирал дверцу фургона, когда к нему подбежала Нэнси.
— Ты же не бросишь Элизабет в этом вертепе!
— Почему же? Она отказалась уехать со мной, и, насколько я понимаю, тут найдется кому ее подвезти.
Нэнси метнула на него уничтожающий взгляд. Бретт знал, что она права. Любая женщина, у которой в мозгах даже три извилины, вернулась бы домой с тем же мужчиной, с которым приехала, но если Элизабет отказывается…
— Она не пьяная, просто переборщила с лекарством от простуды, — сердито сказала Нэнси.
— А по-моему, и то и другое. Если ты так о ней печешься, почему бы вам с Алексом не отвезти ее домой?
Бретт понимал, что не прав, но был слишком упрям, чтобы возвращаться за Элизабет в душный бедлам, когда здесь, на улице, перед ним стоит та самая девушка, которая сводит его с ума.
— Нет уж, ты ее привез, тебе за нее и отвечать.
— Ну хорошо, тогда ты поедешь со мной, чтобы о ней позаботиться.
— Так нечестно! — возразила Нэнси. Однако она понимала, что в словах Бретта есть резон. Ее подруга — уже почти бывшая — явно не в себе, кто знает, что Элизабет взбредет в голову, одурманенную непомерной дозой лекарства и винными парами.
Нэнси вернулась в клуб, досадуя, что оказалась между двух огней: Бретт уже разозлился, потому что она помешала ему удрать, а Алекс явно не обрадуется, узнав, что ему навязывают общество Элизабет.
Уговорить Элизабет уйти удалось только совместными усилиями всех троих, да и то, вероятно, потому, что бармен заинтересовался волоокой красоткой у другого конца стойки. Наконец Элизабет чуть ли не волоком дотащили до фургона.
— Я не хочу, чтобы ее стошнило в моей машине, — пробурчал Алекс.
— А я не собираюсь ехать с ней один! — огрызнулся Бретт. — Нэнси, она же твоя подруга.
Ох уж эти мужчины! Нэнси так и хотелось столкнуть их лбами.
