Блеф

русский герцог уехал и я тоже с ближайшим пароходом — сюда.

Ирена находит необходимым ещё раз обнять Кудри.

— Кстати, Дука! Он был чем-то раздосадован. Отговорился тем, что Генри дал ему письмо для Хоммсворда, а он его затерял.

— Ну что там, пустяки.

— Конечно! Приветы какие-нибудь — на словах просил — вот и ладно. Как вообще Реджи?

— Цветёт, молодеет; он сегодня вечером вернётся из Вашингтона. У него не то дядя умер, не то его выбрали в сенаторы, в общем что-то страшно весёлое…

20. Сиятельное интервью и… вообще

В окружении жадно подхватывающих слова и жесты репортёров и сосредоточенно настроенных фотографов, развалившись в шезлонг, дымя благовонной сигарой, его светлость, герцог Марсианский милостиво даёт интервью бойким служителям прессы. В одной руке сигара, другая покоится на подушечке маникюрши.

Десяток тщательных проборов склонился над блокнотами.

— Флора и фауна? Хорошо!

И окутав сановную голову голубоватым дымом, Кошкодавов изрекает благоговейно подхватываемые слова:

— Флора… Оч-чень похожие на деревья, растения… Трава, цветы… Всё оч-чень свежо выглядит. Много пауков… Полное отсутствие диких зверей. Зато: — из-зумительно много рыбы. Мой друг, светлейший князь Межпланетский, — страстный спортсмэн. Рыбалка — его больное место… Однажды, в Самарской губернии, он вывел четырёхфунтового сазана… Зам-мечательно вкусная рыба. На Марсе в этом отношении неповторяемые условия. Мы первые забросили наши удочки.

— Пардон, ваша светлость, какой фирмы рыболовные снаряды? — осведомляется репортёр.

— Фирмы!? Ах, да! Кажется «Орлеан-Фишинг-Сосайэти»… Мы пионеры! Князь и я — пионеры рыбной ловли на Марсе!

— Ваша светлость, — докладывает слуга, — его преосвященство архиепископ Нью-Йоркский просит его принять.

— К сожалению, я занят, — хмурит брови Кошкодавов, — с представителями прессы и… вообще!..

Слуга уходит.

— Пожалуйста, мадемуазель, — предоставляет маникюрше другую руку герцог Марсианский.

— Марсиане оч-чень любезные… марсиане! Мой друг, светлейший князь, с удовольствием остался среди них… Что? Да, можно думать, что князь Межпланетский будет играть на Марсе крупную роль… Что слышно в сферах?.. Я полагаю, — важно цедит Кошкодавов, — что пожалование ордена Андрея Первозванного является весьма знаменательным прецедентом к тому… Безусловно, князь пользуется большим влиянием… Его благородный жест, когда он скомкал обращение Николая Николаевича ко всем российским патриотам, обратил на себя внимание своей смелостью в придворных кругах… Вообще его изумительная проницательность… Он давно восклицал: хоть на луну! Пламенный, поэтический порыв!

— Ваша светлость, — робко шепчет вновь появившийся слуга, — владыка настойчиво просит его принять во главе депутации от вновь образованного «Общества ревнителей православия на Марсе!»

— Я сказал: я занят, — холодно роняет Кошкодавов, — можете сказать владыке, что я всё устрою! Я к вашим услугам, господа, — повернулся он к журналистам.

— Первые 800000 очередей на отлёт на Марс записаны за гражданами Российской империи… У нас будет введён профилактический метод. Никаких злонамеренных элементов!.. Лига Наций пытается разрешить кризис русской эмиграции. Теперь её заботы придётся перенести на приспешников Николая Николаевича, пусть переезжают в Патагонию или… вообще!

— Как ваша светлость реагирует на перелёт?

— Очень странное состояние!.. Вне атмосферных слоев одолевает непостижимая сонливость!.. Это, впрочем, присуще только жителям Земли… Ясно, что пилоты будут исключительно марсиане.

— Женский вопрос?

— О, не сведущ!.. Этим интересовалась мадемуазель Ла-Варрен, кстати, препикантная особа! — игриво бросил его светлость.

Журналисты торопливо записали.

— Минуточку, ваша светлость, — отвлекла Кошкодавова маникюрша.

— В чём дело, мадемуазель?

— Волосы стричь?

— Волосы? Какие волосы?

— Я говорю о волосах на ваших ладонях… Такой редкий случай… Я потому и спросила, — робко лепечет маникюрша.

— Ах, что вы, мадемуазель! Нет, не стоит! Это выглядит так породисто, так оригинально… и вообще! Нет, не стоит!..

21. Смерть обезоруживает коварство

Генри яростно ходит из угла в угол опустевшего ангара. Настало его время действовать. Теперь на его стороне ещё больше козырей — он заодно разоблачает коммунистов. Пусть только ступят на американскую почву.

Скорее, скорее надо вербовать союзников и выпутываться самому из марсианского предприятия.

Генри останавливается и озирается.

Стьюпид нагнулся над бумагами, и, что совершенно с ним не вяжется, усиленно работает. Лёгкий румянец выполз на щёки лорда.

О'Пакки готовит обед.

Генри задумался. А! Мистер Пузявич наверное за своим любимым занятием на берегу. Начнём с него. Скоро должен возвратиться Дука. Надо торопиться.

Взволнованно кусая ногти, подпрыгивающими от возбуждения шагами, Генри поспешил к морю, где светлейший князь Межпланетский сосредоточил всё своё высокое внимание на поплавках.

Без всяких предисловий Генри подсел к нему.

«Американский мужик», — подумал обиженно Пузявич.

Генри странно посмотрел на Пузявича, потом взял бесцеремоннейшим образом болтающийся на груди Андреевский орден и просто сказал:

— Вам придётся лишиться этой штучки, мистер Пузявич!

Пузявич надулся как клоп, не в шутку обидевшись.

— Что вам даёт право говорить так, сэр? — визгливо вскричал он, вырывая орден из рук Пильмса.

— Успокойтесь! — зловеще сказал Генри. — Ведь, кажется, вы должны были получить этот орден на Марсе по случаю заключения договора?

— Да! — высокомерно бросил Пузявич.

— Ну, вот! Дело за небольшим. Мы не на Марсе.

Пузявич округлил глаза.

— М-мы н-не н-на Марсе?! Т-так где ж же м-мы?!!

— На Земле. На самом настоящем эрдкугеле. И это обыкновеннейший островок. И ваши удочки спущены в Тихий океан, — убийственно-спокойно бросал слова Генри и, фамильярно хлопнув светлейшего