— Было бы правильнее сказать — Муссолини, а не муссон, — мягко поправил он.
О'Пакки расхохотался и заказал портер.
Короче, Дука и О'Пакки из ресторана наскоро погнали в гостиницу, где находились ослы и багаж инженера, захватили драгоценные чертежи и, оставив в подарок длинноухую пару хозяину, направились на вокзал.
Приказом О'Пакки Луиджи Фамли-Дука был утверждён инженером для поручений при редакции «Нью-Таймс».
18. Битва русских с кабардинцами, о которой здесь ничего не написано
25 апреля 1924 года мисс Ирена Ла-Варрен за 2 минуты до закрытия биржи внесла в обеспечение своей заявки на покупку «Техас-Ойля» — сто тысяч долларов. Генри Пильмс выставил предложение — 4100 штук и также внёс залог.
26 апреля вышел номер «Нью-Таймса»… 26-го к полудню появилось экстренное прибавление.
27-го все газеты Нью-Орлеана были полны перепечаток из «Нью-Таймса», со ссылкой на источник! Ого! Сам «Нью-Таймс» блестел грозными заголовками и глушил биржевиков сенсациями об Ипси-Таунской стачке.
28-го номер вышел с совершенно чёрной от громадных шрифтов страницей, — другие газеты постыдно угощали своих читателей вчерашними новостями. Строчка: «От собственного корреспондента в Ипси-Тауне» дала такой передовой газете, как «Нью-Таймс», в два дня сорок тысяч новых подписчиков.
В этот день Ирена сидела за столом покупок и ждала 12-ти часов для утверждения сделки… В десять часов котировка «Техас-Ойля» была 7.30! К половине одиннадцатого — 6.10; в одиннадцать 5.20! В половине 12-го на доске значилось уже 4 доллара! Четыре доллара за акцию, стоившую шестьдесят часов назад в 100 раз дороже! Четыре доллара! В двенадцать Ирена подписала чек на 12710 долларов за 4100 штук акций Генри Пильмса, проданных по 3.10!!!
Она проверила пакет акций и не двинулась с места. В полдень вышло прибавление «Нью-Таймса' с сообщением о том, что новых сведений из Ипси-Тауна, к сожалению, не поступает. Перед закрытием биржи Ирена купила ещё 21000 штук «Техас-Ойля» по 2.50 — всю наличность, имеющуюся в Нью-Орлеане. Старые биржевики решили, что она сумасшедшая; Пильмс даже не показался на биржу, он знал, что был разорён. От почти 2-х миллионов у него оставалась теперь сотня тысяч. Он жалел красавицу, попавшую под этот разгром.
Утром 29-го «Нью-Таймс» вышел опять без корреспонденции из Ипси-Тауна, но зато его конкурент «Южный Геральд» наворотил на страницах кучу сенсаций о возникших пожарах и о вооружённых столкновениях. Их корреспондент ещё был в пути, а читатели ждали… «Южный Геральд» даже острил по адресу «Нью-Таймса», говоря, что корреспондент «Нью-Таймса» сбежал из опасного города.
«Техасские» — катились на бирже после этих телеграмм по 60 центов, но их не было ни в продаже, ни в покупке.
Только и разговоров было о крахах этих дней и о сумасшедшей француженке, которая утром приехала, сделала заявку на продажу 12 мая «Техас-Ойля»! — Ха-ха-ха! — «Техас-Ойля»! Да будет ли существовать к 12 мая «Техас-Ойль»! На бирже хохотали, и фельетонист «Южного Геральда» даже написал бойкий рассказ о предложении на бирже партии «свежего воздуха»!
Записав ещё покупку «Уимблейской меди» на то же число, Ирена, провожаемая возгласами биржевых остряков, неспешно направилась к своему автомобилю, гордо подняв хорошенькую головку.
19. Тайна редакционных кулис. Третья серия
«По имеющимся в распоряжении редакции основаниям рисовать истинное положение Ипси-Таунской стачки, можем оставить наших читателей в уверенности, что конфликт, разгоревшийся на промыслах «Техас-Ойль-Компани», ликвидирован».
Такая осторожная заметочка вылезла на страницах «Нью-Таймса» в то время, как «Южный Геральд» сообщил новые, ужасающие подробности беспорядков.
Поздно вечером Ковбоев отошёл от телеграфного аппарата и несколько раз в глубоком волнении прочитал телеграмму от правления «Техас-Ойля», заверенную властями.
Короткий приказ в типографию — и утром, когда газетчики неистово орали:
— «Южный Геральд»! Перестрелка в Ипси-Тауне!!! Арестовано семь агентов Коминтерна!
«Нью-Таймс» — в окружении ряда ядовитейших фельетонов насчёт пылкого воображения редактора «Южного Геральда» — давал «Правительственное сообщение».
«Ипси-Таун, 29-4-24. Забастовка рабочих на промыслах ликвидирована. Рабочие были спровоцированы злонамеренными лицами, очевидно коммунистами, неизвестно куда скрывшимися. На промыслах всё в порядке. Никаких разрушений не произошло. Работы протекают нормально».
И подпись губернатора штата.
«Геральд» был уничтожен…
О'Пакки вместе с сомбреро и шнурованными панталонами сбросил с себя мексиканские замашки, отдающие ирландской благопристойностью, и снова занял кресло на частной редакторской беседе между 12.20 и 12.40 дня.
20. Бирже забили гол
Двенадцатое мая 1924 года оказалось страшно любопытным днём на бирже Нью-Орлеана.
Ещё бы! Предыдущие дни оказались решающими для акций «Техас-Ойля». После правительственной телеграммы акции, вчера лежавшие во прахе, мгновенно котировались по 280 долларов! Цена росла с каждым часом — к двенадцатому мая они стоили как никогда со дня их выпуска.
— Беру «Техас-Ойль»! — орал маклер у доски, — четыреста десять! Тысячу штук! Четыреста десять!
Вся биржа с нетерпением ждала, когда появится Ирена. У доски с её записями о продаже Техасских и о покупке Уимблейских торчала толпа… Уимблейские начали тотчас же расти в цене. В Орлеан даже прибыл член правления «Уимблей-Коппер».
— Дикое счастье! — изумлялся рыжий понижатель.
— Тут дело нечисто! — раздавалось в толпе.
— Невиданное дело!..
Все бросились из зала под колоннаду входа, когда услышали четырёхрядный гудок автомобиля Ирены.
Миниатюрная француженка с насмешливым и торжествующим видом прошла свозь строй бесцеремонно пяливших на неё глаза биржевиков.
Рыжий понижатель, почему-то доброжелательно настроенный к Ирене с момента её появления на бирже, поскольку это не касалось деловых отношений, был заряжен энтузиазмом более других.
— Гип-гип!!! Ура! — заорал он в честь ловкой девушки, подкидывая к потолку шляпу, и десятки панам, кепок, стэтсонов завертелись в воздухе.
Ирена с очаровательной улыбкой отвечала на эти приветствия. Она заняла маленький столик, немедленно окружённый плотным кольцом биржевиков.
— Алло! «Техас-Ойль»! Давайте скорей!
— Курс? — деловито сжав брови, спросила красавица.
— 410!..
— Даю 411! — заявил представитель «Стан-дарт-Ойля».
— 411.70! — немедленно раздалась прибавка.
