Окуджава, с. 36
Вторая строка бытует в варианте: «Шофер автобуса – мой лучший друг».
Ах, Надя-Наденька, мне б за двугривенный
В любую сторону твоей души!
Окуджава, с. 36
Настоящих людей очень мало: / на планету – совсем ерунда,
а на Россию – одна моя мама, / только что она может одна?
Окуджава, с. 35
Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил…
Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа.
Окуджава, с. 151
Как просто быть солдатом, солдатом!
А если что не так – не наше дело:
как говорится, родина велела…
Как славно быть ни в чем не виноватым,
совсем простым солдатом, солдатом!
Окуджава, с. 88
Не обещайте деве юной / любови вечной на земле.
Окуджава, с. 235
Она сама его морочила, / а он ни в чем не виноват.
Окуджава, с. 28
Ему чего-нибудь попроще бы, / а он циркачку полюбил.
Она по проволке ходила, / махала белою рукой,
и страсть Морозова схватила / своей мозолистой рукой.
Окуджава, с. 28
Девочка плачет: шарик улетел. / Ее утешают, а шарик летит.
Окуджава, с. 10
Скоро все мои друзья выбьются в начальство
и, наверно, мне тогда станет легче жить.
Окуджава, с. 148
Капли Датского короля пейте, кавалеры!
Окуджава, с. 227
Но комсомольская богиня… / Ах, это, братцы, о другом!
Окуджава, с. 23
Мне нужно на кого-нибудь молиться.
Окуджава, с. 56
Красивые и мудрые, как боги, / и грустные, как жители земли.
Окуджава, с. 56
Наша судьба – то гульба, то пальба…
Не обращайте вниманья, маэстро, / не убирайте ладоней со лба.
Окуджава, с. 119
Здесь же: «Не оставляйте стараний, маэстро».
Надежды маленький оркестрик под управлением любви.
Окуджава, с. 113
Когда мне невмочь пересилить беду, / когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу, / последний, случайный.
Окуджава, с. 12