Пушкин, 2(1):464
О стихотворении В. Жуковского «Тленность», написанном белым стихом.
С Богом, в дальнюю дорогу! / Путь найдешь ты, слава Богу.
Светит месяц; ночь ясна; / Чарка выпита до дна.
Пушкин, 3(1):348
Пока не требует поэта / К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света / Он малодушно погружен; / <…>
И меж детей ничтожных мира, / Быть может, всех ничтожней он.
Пушкин, 3(1):65
Но лишь божественный глагол / До слуха чуткого коснется <…>.
Пушкин, 3(1):65
К ногам народного кумира / Не клонит гордой головы.
Пушкин, 3(1):65
Поэт и толпа.
Пушкин, 3(1):141
Поэт по лире вдохновенной / Рукой рассеянной бряцал.
Пушкин, 3(1):141
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот! / <…>Тебе бы пользы все – на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский. Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Пушкин, 3(1):141—142
Подите прочь – какое дело / Поэту мирному до вас!
Пушкин, 3(1):142
Не для житейского волненья, / Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья, / Для звуков сладких и молитв.
Пушкин, 3(1):142
Поэт! не дорожи любовию народной.
Пушкин, 3(1):223
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной.
Пушкин, 3(1):223
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум, / <…>
Не требуя наград за подвиг благородный.
Пушкин, 3(1):223
…Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит,
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.
Пушкин, 3(1):223
Снова тучи надо мною / Собралися в тишине.
Пушкин, 3(1):116
Ах, обмануть меня не трудно!.. / Я сам обманываться рад!
Пушкин, 3(1):29
Проклятый город Кишенев! / Тебя бранить язык устанет.
