фамилией Мике… Микелопулоус… Приглашаю Руденко?
– Приглашаю только я! – почему-то озлился Жорж Евгеньевич, обычно хоть и холодный мужчина, но корректный. – Всех на хер!.. Пригласи господина Микелопулоуса и извинись за его ожидание!
– Он только что пришел…
– Не будешь понимать – уволю!
Через двадцать секунд Чармен сидел в кресле черного дерева с красной обивкой. Уселся прямо в пальто, спину держал прямо, уперевшись двумя руками о трость.
– Такое же у Сталлоне! – возвестил Жорж. Чармен Демисович чуть повернул голову, выражая недоумение.
– Я имею в виду кресло, – стушевался банкир. – Гарнитур мебельный у актера такой же!..
Жорж Евгеньевич назвал себя идиотом, конечно, про себя.
– Красиво, – согласился Чармен и замолчал на несколько долгих, почти бесконечных минут.
Банкир готов был ожидать хоть две вечности.
Звякнул телефон, Жорж тотчас отключил его.
Наконец Чармен Демисович достал из серебряного чехла сигару, раскурил ее, заставив мучиться слабые легкие банкира, а затем спросил:
– Вы, Жорж Евгеньевич, зачем у детей садик отобрали?
– Какой садик? – опешил банкир.
– Насколько я знаю, ваш банк располагается в помещении бывших яслей для детей-сирот!
«Точно, – подумал репатриант, – решил банк отобрать!» Сам же кисло улыбнулся и ответил:
– Что вы, Чармен Демисович! Я – не грабитель и не рейдер! Ясли принадлежали Литфонду России, я у него и купил сие здание.
– А детишек куда дели?
Жорж Евгеньевич развел руками.
– Знаете, сколько я на благотворительность трачу?
– Конечно, – ответил Чармен и пустил к потолку такую густую струю дыма, что банкир испугался, как бы не сработали датчики дыма. – Признайтесь честно, Жорж Евгеньевич, где архивы яслей?
– Какие архивы? – не понял репатриант.
– Я выяснил, что архивы Литфонд оставил вам в виде бонуса. Мне нужны эти архивы!
– А что в них? – задал глупый вопрос Жорж Евгеньевич.
– Секретные досье на детей до трех лет.
Банкир засмеялся, изображая благодушие. Он ничего не понимал. Какие архивы?.. Какие досье?..
– Отдадите так или продадите?
От слова «продадите» Жорж Евгеньевич вновь стал ощущать себя банкиром.
– Готов продать, – среагировал он мгновенно.
– Сколько?
– Ну-у… Сущая мелочь… Семьсот тысяч…
– Чего? – уточнил Чармен Демисович.
– Евро.
– Понятно… Я тогда кресло Сталлоне тоже захвачу…
– Для вас, господин Микелопулоус, все что угодно!
– У вас, Жорж Евгеньевич, самый крупный вклад чей ?
Банкир развел руками и укоризненно поглядел на гостя, мол, такого высокого уровня человек понимает, что информация конфиденциальная.
– Корпорации «Океан времени», – тем не менее раскрыл секрет Жорж Евгеньевич.
– Моих там девяносто восемь процентов. Остальные два завещаны Академии наук. Пришло время забрать вклад. – Чармен Демисович поднялся из кресла Сталлоне и направился к выходу. – Через три минуты у вас будут реквизиты счета, на которые следует перечислить активы, – на ходу информировал он.
Жорж Евгеньевич чуть не скончался в одночасье. Прежде чем сделать это, репатриант огласил свое решение передать архивы яслей господину Микелопулоусу безвозмездно. Для исторических изысканий на благо науки, так сказать…
– Спасибо, – обернулся ненадолго Чармен. – Мне нужны дела на мальчиков, рожденных в девятьсот шестьдесят четвертом году в конце февраля… Такое дело, вероятно, одно… Потрудитесь сами отыскать его. Остальной архив оставьте себе!..
– Завтра с курьером информация будет у вас!
Перед тем как выйти насовсем, Чармен Демисович обернул к репатрианту свое верблюжье лицо и
