Здесь бывший старшина, а теперь младший лейтенант дозволил добраться до уха генерала и зашептал в дырочку объяснение, что начшколы в сорок первом пролежал в поединке с немцем двое суток на льду недвижимым. Сейчас нездоров. Подморозился…
– Завалил?
– Так точно.
– Так вот, товарищ подполковник, – продолжил свое обращение к начшколы генерал.
– Майор, – уточнил подмороженный.
– Плохо слышите, товарищ подполковник?
– Служу Советскому Союзу!
– Служи и побольше мне таких снайперов воспитывай! Понял?
– Так точно!
В кабинете начшколы было много радости. Даже Неслыхало улыбался, когда прибыл, игриво придерживая за талию Лебеду.
А генерал-майор был приятно удивлен внешностью снайпера. Он даже не по командному, а по-отечески, голосом не военным, а мирным поздравил Ангелину с выполнением задания, и она ответила гражданкой:
– Спасибо.
– Здесь вот орденок твой отыскался, – задушевно сообщил герой. Выдернул из рук начшколы коробочку, раскрыл ее и неторопливо так стал привешивать орден к девушке, свободными пальцами щупая упругость ее груди.
А в сердце Ангелины так и брызнуло холодом, ледяными иглами. Опять.
– А где же первая Слава? Почему не носишь?
Она пожала плечами – скромная, вновь призванная небесами к странной миссии.
– Ты носи, – убеждал генерал. – Тебе Родина Славу поет, так ты прими ее, не обижай Родину! – Наконец ему удалось прикрепить орден к гимнастерке, генерал пожал девушке руку и сообщил присутствующим: – Так вот, товарищи офицеры… Забираю от вас ефрейтора Лебеду… Дело вы свое сделали на отлично, теперь и мне надо поработать!..
Собрались в пять минут. Капитан Неслыхало забрался в кузов полуторки, а генерал-майор с Ангелиной тронулись в путь на трофейном «Мерседесе».
Начшколы в полном счастье махал вослед ладошкой, а бывший старшина Хмуров, словно осиротел в мгновение, казалось, меньше ростом даже стал. Скукожился и поник плечами… Знал, что никогда больше не увидит своей лучшей ученицы. Сердце опустело, словно фляга из-под спирта, а как и чем его наполнять теперь?..
В глубочайшей тоске Хмуров неделю провалялся на прокисшей койке до прибытия новобранцев, поглядел на ихнее мужские ряшки и решил писать рапорт об отправив на фронт…
Чего тянуть?.. Уже в машине она стала его фронтовой женой. Генерал был мужиком лихим, шофера не стеснялся, стянул с бабы юбку с исподним в одно движение и насладился дальней дорогою…
А потом, когда прибыли на место, герой уже с расстановочкой, не торопясь, овладел Ангелининым телом в генеральском постоялом доме, на медвежьей шкуре.
Он пользовался ею с достаточной степенью нежности, с удовольствием разглядывал в процессе всякие закоулки женского тела. Иной раз с силой сжимал крепкую грудь, так что она вскрикивала, а в другое время нежно дышал ей горячим в пахнущие хвоей волосы.
Хороши мужики на войне!
Она ничему не противилась. Все прихоти генеральские исполняла, только когда испивала его соки, то просила после рюмку коньяка.
– Тебе что, так неприятно? – с обидой в голосе спрашивал герой.
Вот вопрос, так вопрос…
Она бы могла правду сказать, что ощущение от сглатывания такое, будто кусок льда в кишки падает, но отвечала ложью:
– Я люблю коньяк.
Он ей наливал армянский, а потом опять любил, слишком много, даже для себя. Хотел уяснить, нравится ли этой бабе лично он или ей все равно с кем! А может быть, сексуально-голодная?.. Ответа не находил, ночью же думал о тех мужиках, которых она схоронила.
«Буду ли я очередным ? » – обдавало внутренности легким ужасом.
Но герой на то и герой, чтобы бояться, как все, но уметь справиться со своими страхами, победив их в коротком сражении, мгновенным усилием воли.
И в этом случае генерал поступил так же. Будем живы – не помрем!..
Неделю он не отпускал ее от себя, а потом позвонили генералы позначительней и поинтересовались, куда запропастился талант?
– В наличии, – с грустью сообщил герой.
Его вызвали на совещание особой секретности, в котором определили план по уничтожению некоего лица.
– Пусть вылетает завтра.
