Он смотрел на нее как-то снизу вверх, она бы даже сказала, подобострастно. Ее это покоробило, но Сашенька заставила себя улыбнуться и сказать, что рада видеть своего спасителя. Здесь она вспомнила угрозы Зураба, содрогнулась и поторопила:
– Заходите же скорее!
Душко повесил шинель на крючок и через два шага уже был в комнате, где пахло необыкновенно женским. Такие запахи он ловил иногда от выходящих из дорогих машин девиц, которые никогда не смотрят на таких, как он.
– Сколько у вас книг! – проговорил он.
– Это папины. Чаю хотите?
– А можно?
– Конечно можно, – раздражалась Сашенька на милиционера-квашню. – Пойдемте на кухню! Кстати, что у вас с ногой?
– Ранение.
– Тогда садитесь на табурет. Что стоять на больной ноге!
Он сел, искоса наблюдал, как девушка готовит чай, смешивая несколько сортов. Свистнул чайник, и Душко вдруг вспомнил, что такой же точно был у его мамы.
– Я убью этого вашего грузина! – брякнул вдруг.
Она чуть было не выронила банку с вареньем, так неожиданно это прозвучало.
– А вы знаете, – предупредила она, – Зураб тоже поклялся убить вас, за всякие там вагоны, какие вы ему в одно место послали! А грузины зря не клянутся!
– Не боюсь!
Сашенька посмотрела на рядового и, действительно, не обнаружила в его облике ни единой приметы страха.
– Он полковник!
– Да хоть генерал!
Она хмыкнула, накладывая в розетку персиковое варенье.
– Вы что же, совсем никого не боитесь?
– Почему же, – признался Душко. – Вот вас боюсь…
– Меня? – удивилась Сашенька. – Меня-то чего бояться? Я – метр с кепкой!
– Вы – красавица. А я всегда боялся красивых женщин!
Он сказал это так просто и невинно, что девушке пришлось против воли покраснеть.
– Ешьте варенье!
– Я ем, – он встрепенулся. – Но я пришел к вам не в любви признаваться…
Слава Богу, подумала Сашенька. Второй раз не выдержу!
– Что же вас привело ко мне?
– Мне нужно хоть кому-то рассказать…
– Что?
– Помните, тогда, на бульваре? Лысого?
– Да-да! – встрепенулась Сашенька. – Конечно!
– Это мы вызвали «скорую», то есть вас!
– Тогда получается, что лысый вам в ногу выстрелил, от этого вы хромаете?
– В том-то и дело. Все попали в мистификацию, в ней и запутались. Лысый ни в кого не стрелял. Стрелял мой напарник, в меня!
– За что? – не понимала Сашенька.
– Из ненависти. Дело в том, что мы с ним с детства вместе. Даже в армии в одном взводе служили… В общем, это дело неких туманностей человеческой души!.. Да и суть не в том – за что!
– В чем же? – все более заинтересовывалась Сашенька. Особенно ей понравилось про туманность, так папа иногда выражался.
– А в том, что спихнуть этот выстрел начальство решило на лысого!
– Зачем же? Не легче ли арестовать и судить вашего дружка детства?
– Если бы наружу выплыло, что милиционер стрелял в милиционера, знаете, сколько голов бы полетело!
– Я поняла.
– Вот лысого и определили козлом отпущения. Что с идиота взять! Они там колбасят его по-черному! А потом спишут на то, что умер от воспаления легких!
Сашенька совершенно была изумлена рассказом милиционера. Раньше ей казалось, что такие вещи
