святого отца, и через мгновение оба исчезли в исповедальне вновь.
— Как тебе? — поинтересовался голос, который теперь имел черные глаза с мешками под ними, одутловатые щеки и бороду клинышком. — Из-за тебя нарушил таинство!
— Хорошо, что вы не красавец!
— …
— А то я бы подумал, что под красотой личина дьявольская скрывается!
— Хватит болтать пустяки! Начинай с самого плохого!.. Между прочим, у тебя вся физиономия в прыщах!.. Начинай же!
— Хорошо, — согласился мальчик. — Когда я смотрю на материнское лицо, мне всегда кажется, что я вижу ее задницу!
— Ты — хулиган! Я сейчас возьму тебя за твое маленькое ухо и выведу из церкви!
— В самом деле, святой отец! Это самый большой мой грех! Я и не думал хулиганить на исповеди!
На сей раз молчали на той стороне.
— Любишь ли ты свою мать? — спросил священник.
— Да, — признался Роджер, довольный, что исповедь потекла через вопросы и ответы. — Но иногда мне кажется, что не очень. Особенно когда я смотрю на ее лицо и вижу задницу.
— Прекрати! — рявкнул священник. — Мать — самое святое, что есть у человека!
— Значит, — сделал вывод Роджер, — когда мать умирает, человек остается без святого?
— Остается память святая.
— Понял.
— Убивал ли ты когда-нибудь тварь какую, случайно или нарочно?
— Собираюсь, — честно признался мальчик.
За сеткой поперхнулись.
— Что такое? Ах ты, негодник!.. — затряслась кабинка.
— Вам правду говорить или врать? Вы так тратите свою нервную систему!
— Отвечай, кого ты собираешься убить?
— Всего лишь ящерицу. Я купил ее за три фунта в зоомагазине.
— Зачем?
— Затем, чтобы убить.
— Я не спрашиваю, зачем ты ее купил, — все более впадал в раздражение священник. — Я спрашиваю, зачем ты хочешь убить беззащитное создание?!.
— Я хочу поглядеть на тот миг, — честно признался Роджер. — Уловить его, когда она наступит, смерть!..
— Зачем?
— Чтобы понять, как будет со мною в миг моей смерти.
— Ты боишься смерти?
— Да.
— Значит, недостаточно веруешь в Господа.
— Недостаточно, — признался Роджер. — Но я хочу верить достаточно, чтобы не бояться этого мгновения.
— Молись!
— Молюсь.
За стенкой опять возникла пауза, затем священник попросил Роджера выглянуть из исповедальни. Они вновь встретились головами и посмотрели друг на друга. Священник пытался определить меру искренности в глазах прыщавого мальчишки, а Роджер старался ему показать, что искренен вполне.
— О'кей! — закончил экзамен святой отец и исчез за шторкой.
Вернулся к окошку и Роджер. Прежде он на секунду встретился с глазами матери и подумал, что она виновата в его грехе, так как если бы у нее отсутствовало лицо, то оно бы не напоминало ему место, на котором сидят.
— Надеюсь, после нашего с тобой разговора ты не убьешь ящерицу? — выразил надежду священник.
— Я не нашел в ваших словах логического объяснения, почему мне не стоит этого делать.
— Не делай хотя бы на всякий случай, — предложил священник. — Допусти, что ты не сомневаешься в том, что Господь существует. А убийство всякой твари есть грех!
— Как же мне быть? Как удовлетворить свое любопытство?
— В жизни ты увидишь много смертей, но любопытства тебе не удовлетворить никогда!
