Тщательно расчесалась, обернулась чистой простыней, тщательно отстирала одежду и, премного довольная собой, вернулась в свое временное обиталище. Однако, едва распахнув дверь и переступив порог, тут же запнулась: ба-а! Да сколько же я плескалась?!
Комната оказалась погружена в кромешный мрак, потому что уходила-то я еще засветло и, разумеется, не озаботилась заранее зажечь свечку. А теперь, когда на город упала непроглядная ночь, в ней ни зги не разглядеть. Даже мне. Вот так поплавала! Так что нечего сетовать на свою недогадливость и качать головой, пытаясь рассмотреть, куда там запропастилась моя кровать или крохотный столик. Единственное, на чем можно было с ходу сориентироваться, так это на большом окне, в котором от ветра легонько колыхались длинные занавески.
Ага! Раз оно слева и прямо, значит, постель должна обнаружиться там же и чуть ближе. Дверь тогда будет справа, а небольшой сундук, в котором я вовсе не нуждаюсь (все мои вещи спокойно умещаются в небольшом дорожном мешке), окажется аккурат напротив распахнутого окна, вот только… стоп! А почему оно распахнуто?!! Точно помню, что не трогала створки! И они (если, конечно, ничего не случилось за время моего длительного отсутствия) никак не могли открыться самостоятельно — щеколда там достаточно крепкая и надежная… была. Иирово племя! Вот именно, что БЫЛА! А сейчас она некрасиво свисала одной половиной вниз, вырванная со своего места с мясом, потому что какая-то сволочь…
Я замерла и с холодеющим сердцем уставилась на массивную тень, припавшую к полу прямо под подоконником. Мрачная, темная, странно изогнувшая мохнатую спину, на которой в неверном свете звезд поблескивают короткие черные шерстинки… мощные когти, впившиеся в деревянный пол, толстые ноги… нет, лапы… держащие на себе крупное гибкое тело… непроницаемая тьма на месте быстро вскинутого ко мне лица… два нечеловечески горящих глаза, внезапно вспыхнувшие на уровне моей груди, расширившиеся от внезапного понимания золотистые зрачки…
— Ширра!!!
Ей богу, у меня подкосились ноги, когда я поняла, что едва не приняла за оберона громадного оборотня. Что чуть не перепугалась зря и не принялась отращивать единственное в такой ситуации подходящее оружие — длинные когти, которые, к слову сказать, на него практически не действуют. Но нет, просто в темноте не сразу сообразила, не рассмотрела, пока не увидела чуть не в упор его странные глаза… у оберона таких сроду не было. У него они, хоть и черные, никогда не имели мягко мерцающих зрачков такого сочного янтарного оттенка.
Перепутала…
Замершее было сердце вдруг заколотилось с неистовой силой, отходя от мимолетного ужаса, я снова смогла нормально вдохнуть, руки на какое-то время позорно задрожали, а мгновенно выступивший на висках холодный пот начал медленно высыхать.
— Д-дурак! — заикаясь, выдавила я, едва смогла разговаривать. — Напугал до смерти… чуть заикой не стала… и как только нашел… через стены перебрался… г-гад мохнатый… кто ж так делает? Ночью, ни с того ни с сего, без предупреждения… пр-р-рибить за это мало! Вот к-как встану, обязательно стукну…
Ширра сконфуженно вильнул хвостом и осторожно попятился к окну, пока я хваталась за сердце и медленно приходила в себя. Демон знает, как он вообще пролез в наглухо закрытый с вечера город, но факт в том, что как-то просочился. Да не просто вошел, минуя запертые ворота, бдительную стражу и обычных прохожих, а безошибочно нашел в переплетении улиц наш слабый след, ловко прокрался на задний двор, не потревожив соседей, многочисленных постояльцев и хозяйских собак. Каким-то чудом взобрался на высоту второго этажа (летать он, что ли, научился?!). После чего нагло вломился в мою комнату и теперь изображает тут виноватое смущение, будто не знал, куда и к кому лезет! А главное, зачем?!!!
— Ну, ты даешь! — наконец, выдохнула я, дрожащей рукой зажигая свечку. — Совсем с ума сошел! Это ж надо было сообразить… ты хоть подумал, что будет, если тебя найдут?! А?! Если кто-то увидит, как ты бродишь по улицам?! В клетке давно не сидел?! С вилами на тебя не охотились?!
Оборотень виновато ужался и на полусогнутых, как застигнутый врасплох домушник, скользнул к подоконнику, собираясь исчезнуть так же быстро, как и ворвался. Я даже рот открыть не успела, как он оказался на другой половине комнаты и почти выскочил наружу. Но если бы и успела, не думаю, что смогла бы сказать что-то вежливое и ласковое. На языке, как ни старалась, крутились одни сплошные гадости. Так что он мудро поступил, не став испытывать мое терпение, потому как я в это время весьма уже начала кровожадно оглядываться, прикидывая, чем бы этаким запустить в мохнатый зад. Желательно, потяжелее и поувесистее, чтобы, так сказать, выразить всю степень моего возмущения. Вот, взять хотя бы этот стул… или стол… а может, начать сразу с сундука?
Спасло его от страшного позора, а мебель — от беспощадного разрушения, всего две важных вещи: первое — я все никак не могла выбрать средство мести за свой недавний испуг, и, наконец, второе — в коридоре неожиданно послышались тяжелые шаги и кто-то, вежливо прокашлявшись, деликатно постучал в мою дверь.
— Трис? Ты еще не спишь?
Я вздрогнула от неожиданности.
— Трис?
Лех… его голос… боже, как не вовремя!!
Мы с Ширрой разом окаменели, словно застигнутые врасплох воры рядом с только что вскрытым и обчищенным тайником. Я — возле застеленной постели, в простыне и с мокрыми волосами, все еще слегка бледная от пережитого, но изрядно не одетая, зато настойчиво тянущаяся за тяжелым подсвечником. А он — в полуразвороте, почти в полуприсяди перед мощным прыжком, несильно опираясь передними лапами на хлипкий и отчаянно прогнувшийся подоконник. Огромный, неподвижный, но с медленно меняющимся выражением на усатой морде.
— Трис?
Я чуть ли не с ужасом уставилась на тигра, у которого золотистые искры в глазах разом поблекли, а вместо них проступила знакомая черная жуть. Судорожно вздохнула и лихорадочно заметалась взглядом по сторонам, в то время как он, резко передумав уходить, вдруг бесшумно опустился на все четыре лапы. Внутри. Рядом с кроватью. Беззвучно приподнял губы и, как-то нехорошо прищурившись, сделал плавный шаг в сторону двери. Мама… что сейчас будет! Он же зол, как сто чертей!! Нет, почти в бешенстве!!
У меня голове вихрем пронеслись суматошные картинки, в которых ничего не подозревающий Лех вдруг заходит сюда, но видит вместо меня готового к броску оборотня… а этот не уйдет теперь… как же! ишь, смотрит… того и гляди, сам дверь вышибет, ревнивец… и тогда… боже, боже… вот же не свезло! Я почти увидела, как они вместе выкатываются в коридор, по пути пугая и сшибая с ног всполошившегося трактирщика, выбежавших на шум постояльцев, соседей, друзей и всю округу, заодно… как начинает истошно вопить непосвященный, а потому дико перепуганный народ… как быстрее молнии разносится по городу весть о кровожадном оборотне, жестоко загрызшем ни в чем не повинного человека… плевать, что не загрыз, а слегка поцарапал — толпе ведь ничего не докажешь, когда она входит в раж… и везде — шум, вопли, крики о помощи, впопыхах схваченные мечи, топоры и вилы. Осиновые колья, которых в приграничном городе наверняка найдется предостаточно. А потом кто-нибудь непременно додумается захватить серебряный клинок…
Ширра многообещающе улыбнулся, стоя по эту сторону двери и кровожадно глядя на несчастное дерево, за которым нетерпеливо переминался недогадливый Лех. Опасно припал на передние лапы, незаметно подобрался. А тот все не уходил. Вот уже начал беспокойно озираться, тревожиться, вот почти протянул руку… тигр зловеще оскалился, готовый в любой миг метнутся на незадачливого ухажера.
А я неожиданно поняла, что пропала.
19
В крохотной комнатушке на мгновение воцарилась напряженная тишина, наполненная моим молчаливым воплем о срочно требующемся спасении, злым шипением Ширры и почти ощутимым беспокойством замершего снаружи Леха.
Мама! Как же я влипла!
