Тигр стоит уже рядом, сверкая влажными клыками, и, кажется, они с каждым мгновением становятся все длиньше и острее. У самой ноги трясутся, сердце колотится, как бешеное, будто у застуканной с любовником неверной супруги. Треклятый «супруг» нерешительно мнется снаружи, явно намереваясь стоять до победного. Причем, судя по настойчивости и осторожному царапанию в дверь, скоро перестанет ограничиваться простым вопросом и попытается воочию убедиться, что меня не похитили отсюда какие- нибудь местные злыдни. Вряд ли у него займет много времени справиться с обычной деревяшкой — не получив ответа, может и в самом деле встревожиться. Пихнет плечом, продавит створку, заявится внутрь, а там… и тигра, как назло, уже не вытуришь наружу — вон стоит, злой, как демон! Того и гляди взбесится! Надо же, кавалер нашелся! Угу. Еще один…
Мне только этого не хватало!!!
— Трис? Ты здесь?
Боже! За что мне такие проблемы?!!
Ширра выразительно оскалился и негромко зашипел, хищно прищурив потемневшие от гнева глаза. Ревнивец, тоже мне, сыскался! Можно подумать, я его просила ко мне влезать, аки пылкий возлюбленный! Можно подумать, ждала с нетерпением, таращась в темноту и с замиранием сердца ожидая, пока этот кошак не взберется по отвесной стене! Герой проклятый! Морда любопытная! Наглый подглядыватель, лишенный даже жалких капель несуществующей совести! Хоть бы подумал, каково мне будет — увидеть его тут среди ночи! Это ж можно заикой остаться! Гад! И Лех тоже хорош! Это ж надо было придумать — явиться меня навещать в эту темень, будто больше заняться нечем! Чего ему надо? Зачем приперся? Скучно, что ли, стало?! Так с братом бы пива выпил, с отцом поспорил, с племянником поиграл… НУ, ЧЕГО ИМ ВСЕМ ОТ МЕНЯ ВДРУГ ПОНАДОБИЛОСЬ?!!! СЕЙЧАС?!! ОДНОВРЕМЕННО?!!
Я лихорадочно заозиралась.
— Трис? С тобой все в порядке? — беспокойно переступил Лех и взялся за ручку двери. — Хорошо себя чувствуешь? Ничего не случилось? Трис? Ты меня слышишь?
— Шр-р-р… — зловеще заворчал тигр, подступая еще ближе к двери. Сам напряжен, как струна, хвост уже гуляет ходуном, под мягкой шкурой плавно проступают могучие мышцы, способные одним движением завалить матерого медведя. Лапы чуть согнуты, страшноватая морда слегка наклонена и опущена книзу, уши прижаты к голове, в глазах почти не видно золотистых огней. Вот-вот прыгнет!
Дверь нетерпеливо дрогнула от напора снаружи.
— Трис?
— Сюда давай!! — прошипела я, рывком распахивая дверку крохотной кладовки, из которой недавно вышла. — Немедленно!! Слышишь?! Он не должен тебя увидеть! И вообще никто не должен!!
Ширра негодующе вскинулся.
— Шр-р!!
Проклятье на ваши головы! Мне только препираться с ним не хватало!
— Или туда, или вообще на улицу выпихну!! Ну?!! У тебя ровно три секунды!! Раз! Два!..
Он раздраженно дернул хвостом, но все еще не двинулся с места.
— ЖИВО!!! — рявкнула я свирепым шепотом, умудрившись зло сверкнуть глазами, буквально проткнуть его насквозь и коротко выдохнуть. Затем впилась в упрямца лютым взглядом и чуть не дала под зад. Ей богу, двинула бы, если б только могла! За ним, между прочим, еще должок остался! Да не один!! Еще секунда, и я его…
Ширра вдруг со стуком сомкнул громадные челюсти и неохотно, то и дело недобро поглядывая на злосчастную дверь, все-таки уполз в темноту, предупреждающе ворча и недовольно порыкивая. Ну да, кто бы сомневался, что он выберет кладовку. Его ж теперь и пинками на улицу не вытолкаешь — ревнивый! Предпочтет сидеть взаперти, чем остаться в неведении относительно Леха. Да как бы не ринулся снова выяснять отношения прямо оттуда… Иирово царство! Да какое у него есть право?! Я ему не принадлежу! Я — не его собственность! Не вещь и не трофей, чтобы он устраивал тут разборки с не вовремя образовавшимися ухажерами! Даже не человек, если на то пошло!! Но у меня сейчас абсолютно нет времени, чтобы высказать все, что я об этом думаю!
Из кладовки донеслось сердитое ворчание.
— И тихо там сиди, понял?! Чтоб как мышь!!
— Шр-р-р!
— Не вздумай выйти!!
Возмущенное шипение в ответ, красноречиво свидетельствующее, что он не станет терпеть чужака поблизости, если тот вдруг вздумает распускать руки, но мне уже было не до сантиментов. Проворно задвинув засов, я молнией метнулась к постели, на ходу создавая в комнате художественный беспорядок. Растрепала свои волосы, взъерошила одеяло, будто только что выползла из-под него на свет божий, на плечи накинула теплый плед и так, громко шлепая босыми пятками по полу, подошла. Запоздало вспомнив, придала лицу слегка помятое выражение и, наконец, сонным, умирающим от усталости голосом спросила:
— Ну, чего надо? Кто там?
— Я…
Очень умно! Чудесный ответ на все случаи жизни!
— Лех? — жмурясь на свету, я приоткрыла дверь и настороженно выглянула в крохотную щелку. — Что-то случилось? Ты меня разбудил…
Ой, как мне не понравилось его лицо! А особенно — ароматная каша с приличным куском баранины, которую он держал в здоровой руке! Мать честная! Это что же, он сюда со своей хромой ногой поднялся, кувшин свежего эля захватил, на лесенке мучился, потому что еще не совсем окреп… и теперь стоит возле двери, будто больше делать нечего! Вроде как беспокоился и заботу проявлял. Однако сам глядит цепко, остро, так и норовит высмотреть, все ли в порядке, нет ли за моей спиной еще одного ухажера. Яжека, того же, который тоже стал слишком часто со мной сидеть на коротких привалах. Или Янека, которого я давно простила и даже позволила вчера пошутить на скользкую тему межличностных отношений. Может, кого-то из северных братцев, что неожиданно прониклись ко мне странным уважением и весь последний день в буквальном смысле слова не отлипали, требуя заново рассказать, как я уворачивалась под водой от голодного змея…
— Ты не спустилась к ужину, — напомнил Лех, изучая мое заспанное лицо.
Я тяжко вздохнула.
— Устала слишком. Не люблю, когда много людей, шум этот, суету лишнюю… потом до воды дорвалась, как хомяк — до беличьей кладовой, вот и уснула, едва доползла до постели. Извини. Я не знала, что кто-то будет беспокоиться.
Он осторожно качнул на весу парующую миску.
— Не хочешь?
— Нет, спасибо за заботу.
— Тогда, может, позже? Я оставлю на столе?
В кладовке едва слышно царапнули пол, а мне вдруг захотелось громко выругаться, но делать нечего — пришлось с вежливой улыбкой открывать дверь и небрежно махать рукой. Дескать, заходи, будь гостем, только не долго, а то прямо стоя усну.
Я очень натурально зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой, подтянула сползающий плед повыше и, немного развернувшись, погрозила кладовке кулаком, прямо нутром чуя, что мохнатый ревнивец сейчас нагло приник глазом к какой-нибудь щелке и сердито сопит, буравя спину склонившегося над столом воина. А то и своим хвостом машет во все стороны, так и норовя опрокинуть забытые мной на скамеечке сапоги или железный ковшик у полупустой бочки. Не дай Двуединый, загремит по полу! Ну, погоди — останемся одни, и я тебе все выскажу, что думаю по поводу такого поведения! Еще и мордой в грязную пену макну, чтоб неповадно было! А то ишь, взял моду — мало того, что преследует меня уже вторую неделю, мало того, что врывается без спросу в девичью спальню, напугал, чуть заикой не сделал… да еще смеет что-то требовать?!!
Лех, наконец, повернулся с легкой улыбкой и неторопливо двинулся в обратный путь, вызвав у меня еще один облегченный зевок и падение ого-о-о-о какого камня с души. Но затем окинул глазами комнату и вдруг увидел открытое окно с провокационно болтающейся щеколдой.
