ремесленников, освобождая их от налогов и давая деньги на обзаведение.
Ремесленники легки на подъем. Насадить виноградники, улучшить поле нелегко. А у хозяина мастерской все деньги помещены в искусно обученных рабов, что ему стоит переехать? Чужестранцы потому и занимаются ремеслом, что полис неохотно уступает им землю, потому и вкладывают деньги в рабов, а не в хитроумные автоматы, что раба легко перевести с места на место.
Датема Митрадат уговорил не платить податей в этом году, обещая летом поедать в Сузы и добиться их снижения.
Датем тосковал. Старший сын Датема, Арсидейн, погиб в стычке с писидийцами. Кто-то подал Датему дурную мысль, что убийство было подстроено другим сыном Сисинной; а Сисинне, в свою очередь, как-то доказали, что отец не доверяет ему, Сисинна уехал к царю.
Датем собирал войско проучить писидийцев.
Митрадат собирал войско проучить карийцев. От этого и от льгот ремесленникам Митрадат был очень стеснен в средствах. В конце зимы к нему, однако, явился сирийский купец, связанный с домом Эгиби, и передал ему тридцать талантов и столько же - Клеарху. Клеарх очень удивился: перед отъездом он тайно продал свой дом в Пасаргадах через Эгиби и едва за четверть цены, но не надеялся уже, что вавилонянин доставит деньги.
Сириец также привез в подарок четыре красивые нефритовые вазы из Египта и сказал, что вот хотя Египет и отпал от царя совершенно и с этим никто ничего не поделает, но тем не менее Бел-Аддин прекрасно торгует сс Египтом. На прощание посочувствовал истории с податями:
- И, знаете ли, при дворе есть клеветники, которые говорят, что карийцы туг ни при чем; в сундуках у караванщиков были камни; сундуки сбросили в пропасть, а золото осталось в Даскилии.
- Это Оронт на меня клевещет!
- Да, Оронт и его друг, кшатрапаван Лидии Автофрадат, еще твой троюродный брат Артабаз и царевич Арсам. А Оронт нашептывает царю, что человек, который присоветовал ему рассориться с Афинами и со Спартой и дать денег фиванцам, вот что имел в виду: что отныне и афиняне, и спартанцы поддержат тех, кто взбунтуется против царя.
- Если этот клеветник попадется мне в руки, - мрачно сказал Митрадат, - я сдеру с него кожу, а потом распну на городской стене.
- Сначала ты подаришь мне его уши, - сказал Масхей.
Напоследок сириец сказал, чтоб они были осторожны в сношениях с Датемом, потому что сын Датема, Сисинн, твердит царю, что отец его взбунтовался против царя, так что теперь Датему, вероятно, придется сделать то, в чем его обвиняет сын.
x x x
Как Каппадокия при Датеме стала самой большой сатрапией Азии, так и Гераклея за время правления Архестрата стала самым важным понтийским городом.
Расцвела она необычайно. За участие в народном суде платили три обола. Возвели храм Титию, много строили общественных зданий - не так, однако, как в Вавилоне, сгоняя народ, а чтобы дать заработать неимущим. Множество купцов селилось в Гераклее и в городах ее хоры: Аполлонии, Кальпе, Тие, Сесаме.
После смерти Архестрата наиболее уважаемыми лицами в Гераклее стали Филоксен и Леонт. Туг-то Левкон, боспорский тиран, напал на Феодосию; гераклеоты вступились за автономию города, но потерпели поражение. Дела пошли еще хуже когда Левкон предоставил афинянам привилегии в торговле с Феодосией.
В Гераклее многие торговали херсонесским хлебом, но в самом городе хлеба не хватало Новый народный вожак, Агарид, тот самый, что когда-то выступал обвинителем Клеарха, открыто требовал передела земель и прощения долгов, полагая, что это увеличит количество хлеба. Зажиточные чужестранцы покидали город, и многие из них переселялись в города Троады.
Гераклеоты хотели было выпросить для войны с Левконом афинянина Тимофея, тот отказался. Отказался и фиванец Эпаминонд.
Тогда в совете шестисот согласились, что лучше быть подданными царя, чем рабами тирана, и обратились к Клеарху, который в это время воевал для Митрадата с пафлагонцами.
Многие видели выход в том, чтобы позвать искусного воина, не сведущего в делах правления и врага демагогов, чтобы тот воевал, а законные правители - правили.
x x x
У персов есть обычай: каждый год являться на смотр перед дворцом наместника. Ариобарзан созвал людей на смотр в конце зимы, в месяце, посвященном благомыслию, Boxy Мане. В Гераклее в это время уже празднуют Дионисии.
Митрадат проводил Клеарха почти до границ гераклейской хоры и поторопился возвратиться к смотру в Даскилий. По дороге он со свитой нагнал трех всадников: того самого крестьянина, что уподобил его саранче, и двух его сыновей. Крестьянин узнал его, бросился в ноги и сказал:
- Бог да благословит тебя за то, что ты сделал! Я не мог купить рабыню, чтоб тереть зерно, а теперь я купил двух коней для сыновей и снарядил их как полагается!
Они поехали вместе; весенняя зелень, роса и мох на скалах, над горами свежая дымка. Старик говорил без умолку, пока не заметил, что Митрадат отвернулся и плачет.
- Что с тобой? - спросил старик.
- Об этом не стоит говорить, - ответил Митрадат.
Но они ехали вместе, старик был прилипчив, как репей, и Митрадат наконец сказал:
- Царь отзывает меня и моего отца.
- За что? - спросил старик.
- Видишь ли, раньше я хозяйствовал так, как велит царь, а эти два года - как велит Ахура-Мазда. Ведь царь затем и накладывает на тебя такие подати, чтоб тебе не на что было купить коня: он меньше боится врагов, чем подданных.
Митрадат помолчал и добавил:
- И вот что из этого получилось: разбойники, видя нашу слабость, украли подати, а царь требует их опять. И я боюсь, что в будущем году меня не будет в живых, а у твоих сыновей не будет ни коней, ни жен, ни рабынь.
Сыновей старика, Дадухию и Фарта, Митрадат взял в свою личную свиту.
x x x
Итак, в Даскилии собралось персидское войско и греческие наемники для войны с карийцами.
Были также карийские послы, Датем, как почетный гость, и представители городов Троады. Увидев, как многочисленны всадники, карийский посол стал клясться Митрадату, что их царь, Мавсолл, не грабил каравана и не знает, кто это сделал, а потом сказал: 'Но, увы, теперь Мавсолл впал у царя в немилость, и ему остается надеяться лишь на твое заступничество и сражаться с тобой против любого врага'.
Митрадат собрал гостей, рассадил их попарно, грека с персом, и сказал:
- В этом году царь требует тройной налог для войны с Египтом. Что вы думаете об этом?
Аристоной из Гергиса, от Троады, сказал:
- Царь давно бы покорил Египет, если бы не распри между Ификратом и Фарна6азом. А так как он сам - причина этих распрей, чем помогут ему наши деньги?
Арбар, племянник Датема, сказал:
- Пусть он сначала сотворит три урожая в год, а потом требует тройную подать.
Говорили многие и сошлись на том, что дурной царь подобен козлу с бородой вместо вымени. Тогда-то Митрадат стал говорить:
- Все в мире, следуя аше, должно принимать участие в борьбе добра и зла Думается мне, однако, что там, где борются только две силы, они рано или поздно меняются местами.
О чем я говорю? В Персии издавна боролись царь и знать, и неправда, что знать не побеждала! Хватит говорить про Камбиза, будто он убил единоутробного брата и скрывал это два года, словно смерть кшатрапавана Персиды можно скрыть, а Бардию называть колдуном, принявшим облик убитого!
Что, однако, было толку в победе знати: не успел Дарий поклясться уважать ее права, как извел весь род Виндафарны, возведшего его на престол!
Что же до Эллады, там всегда борются народ и лучшие люди, года не проходит без резни, и, по моим подсчетам, только в самой Элладе изгнанников - тридцать тысяч.
И эллины напрасно хвастаются, что у них нет законной сильной власти. Потому что там, где в случае
