патриот и 'романтик-пассионарий' бывший премьер-министр Японии Коноэ Фумимаро - тот самый Коноэ, который начал в 1937 году открытую агрессивную войну в Китае. Тот же Коноэ в дальнейшем, следуя примеру германских нацистов, возглавил 'движение' за разгон всех политических партий страны, а затем создал профашистскую Ассоциацию помощи трону, ставшую центром по мобилизации населения на подготовку к войне за передел мира в союзе с гитлеровской Германией и фашистской Италией. Ведь общеизвестно, что этот кумир японских фашистов был самым оголтелым поборником завоевания сопредельных стран с целью включения их в 'Великоазиатскую сферу совместного процветания'. Именно он способствовал более всех приходу к власти военного диктатора генерала Тодзио Хидэки, рекомендованного им императору в качестве своего преемника на посту премьер-министра страны накануне вступления Японии в войну на Тихом океане. Вот уж порадовала редакция ежегодника 'Япония' своих друзей и опекунов в японском посольстве! Публикация в ежегоднике такой статьи означала по сути дела полный отказ его нынешней редакции от тех идейных позиций и политических взглядов, для освещения которых когда-то, в 1972 году, мы, инициативная группа советских японоведов, создали этот ежегодник. Тогда наша цель заключалась в объективном освещении прошлого и настоящего Японии с учетом наших национальных интересов, но отнюдь не в нападках на внешнюю политику Советского Союза и оправдании преступных деяний японских милитаристов.
Кстати сказать, по иронии судьбы 'демократы'-японофилы, взявшие в годы ельцинского правления под свой контроль редколлегию ежегодника 'Япония', не преминули запустить камень и в меня - человека, бывшего одним из инициаторов этого издания и затем ставшего главным редактором его первого номера. Под этим камнем я имею в виду напечатанную в номере ежегодника за 1997-1998 годы статью бывшего сотрудника отдела Японии ИВАН С. И. Вербицкого.
Дернул же меня черт когда-то привлечь эту бездарную в научном отношении личность к себе в помощники в качестве ответственного секретаря ежегодника! Потом я не раз ругал себя за подобное легкомыслие, ибо в дальнейшем Вербицкий показал себя в корне чуждым мне по духу человеком. Чем дальше, тем явственнее высвечивались его слепое преклонение перед американским образом жизни и скрытая ненависть к советскому государству, России и КПСС, хотя он и оставался членом партии до того момента, пока не сбежал вдруг в США. Там средством для заработков стали для него публикации злобных антисоветских статей, в которых затрагивались подчас и вопросы советско-японских отношений.
Ну а в той статье, которая появилась в названном выше номере ежегодника 'Япония', ярость Вербицкого вызвали между прочим мои выступления в печати с критикой прояпонского курса, проводившегося в те годы ельцинистами. Издавна затаив на меня обиды за мои прежние критические отзывы о его вихлявых и халтурных в профессиональном отношении писаниях, этот эмигрант-отщепенец попытался в своей статье демонизировать мою роль в японоведении и наклеить на мои книги самые одиозные с его точки зрения ярлыки. 'Написанные И. Латышевым книги 'Покушение на Курилы' и 'Кто и как продает Россию' (М.: 1994),- утверждалось в названной статье,- стали своего рода катехизисами наиболее шовинистических и ультрапатриотических кругов России'187.
Как я понял тогда, эти бранные выпады соответствовали не только взглядам автора статьи, но и членов редколлегии ежегодника. Но меня их хула нисколько не смутила. Я воспринял ее как похвалу моим публикациям. 'Значит,- подумал я,- достал я этих проводников американского и японского влияния! Значит, и впрямь напугалась эта публика, как бы мои книги, названные в статье 'катехизисами', не получили одобрительного отклика у российской общественности!'
Но хватит писать о тех людях, которые в черные годы ельцинской власти превратились фактически в идейных прислужников Японии и США. Иначе у читателей может сложиться превратное впечатление, будто не единицы, а чуть ли не все российские японоведы отказались от объективного изучения японской действительности и ее оценок с учетом национальных интересов России. В действительности же из долларового корыта Японского фонда кормилось не так-то уж много моих коллег по профессии. И более того - значительная часть даже тех, кому случайно перепали некоторые из подачек названного фонда, не пошли ради этого на сделки со своей научной совестью.
Среди знакомых мне лично японоведов старшего поколения не поддались моральному давлению ельцинистов и не стали в угоду политической конъюнктуре менять в своих статьях и книгах прежние оценки прошлого и настоящего Японии такие именитые знатоки японской истории, экономики и политической жизни как Кутаков Л. Н., Тихвинский С. Л., Коваленко И. И., Поспелов Б. В., Попов В. А., Хлынов В. Н., Полевой Б. П., Иванов М. И. и ряд других ученых. Примером объективного освещения самых острых проблем японской внешней политики стала в середине 90-х годов книга С. Л. Тихвинского 'Россия и Япония: обречены на добрососедство'. Наибольшее политическое звучание получили в этой содержательной книге новые сведения о японо-советских переговорах 1955-1956 годов, завершившихся, как известно, подписанием 19 октября 1956 года в Москве Декларации о нормализации советско-японских отношений. Будучи непосредственным участником этих переговоров, Сергей Леонидович Тихвинский впервые в нашей японоведческой литературе показал на конкретных фактах политическую безмозглость неожиданного и грубого вмешательства Хрущева в ход упомянутых переговоров, обернувшихся из-за этого вмешательства ничем не обоснованным ослаблением позиции Советского Союза в только что начавшемся территориальном споре с Японией. В освещении итогов переговоров Тихвинский смело пошел наперекор предательскому стремлению мидовских ельцинистов в лице А. Козырева и его помощников-японофилов истолковывать сумасбродство Хрущева как некий разумный компромиссный шаг к 'справедливому' решению территориального спора двух стран. И уже только по этой причине его книга стала ценным вкладом в правдивое и своевременное ознакомление нашей общественности с подлинной историей советско-японских отношений. Неудачно, правда, был выбран автором заголовок этой книги. Слова о том, что обе страны 'обречены на добрососедство', не отвечают, на мой взгляд, существующим реалиям. В них желаемое было принято за действительное. Весь ход развития отношений наших стран свидетельствует, к сожалению, об обратном: обречены оказались обе страны на длительные и бесплодные территориальные споры.
Немало неподкупных, солидных исследователей-патриотов оказалось в 90-е годы и среди моих коллег- японоведов 'среднего поколения' в возрасте от 40 до 60 лет, чьи взгляды на Японию сложились еще при советской власти. В их числе хотелось бы упомянуть таких близких мне по убеждениям людей как Кошкин А. А., Зимонин В. П. и Крупянко М. И., при общении с которыми не раз я обнаруживал совпадения в критических оценках не только японской, но и российской действительности. Отрадно было мне тогда убеждаться в том, что эти люди не прогнулись морально под давлением тех, кто захватил административное верховенство в японоведческих центрах Москвы.
О стремлении ряда японоведов к открытым высказываниям в печати и на научных форумах своего нежелания огульно восхвалять Японию свидетельствовали их публикации. В числе таких публикаций находилась, к примеру, книга Михаила Ивановича Крупянко 'Япония 90-х в поисках модели отношений с новой Россией'188.
Более того, заметно утратили прежний восторженный тон в оценках достижений Японии в сфере экономики, науки и техники даже некоторые публикации в последних выпусках ежегодника 'Япония', издаваемого теперь на средства Японского фонда. Трезвый анализ плачевного состояния японской экономики, погрузившейся в 90-х годах в трясину небывало затяжной депрессии, появился, например, в выпуске ежегодника за 1998-1999 годы в статье И. П. Лебедевой (см. с. 101-120). Вполне объективную характеристику современного уровня развития японской науки и техники, выгодно отличающуюся от того, что писалось в прежних статьях-панегириках на ту же тему, дал в статье в том же номере ежегодника авторитетный знаток данной проблемы Ю. Д. Денисов (см. с. 121-134). Не сомневаюсь, что подобные статьи не очень-то порадовали спонсоров ежегодника из Японского фонда. Но увы! Современная японская экономическая действительность такова, что 'богатым дядюшкам' из Страны восходящего солнца приходится волей-неволей заглатывать те горькие пилюли, которые стали все чаще попадать даже на страницы оплачиваемых ими изданий.
Конечно, по-прежнему противятся японские спонсоры, как и их друзья отечественные японофилы, публикации на страницах ежегодника полемических статей, содержащих критику проамериканской внешней политики Японии и осуждение незаконных японских притязаний на российские территории. Не случайно, например, ни разу не были опубликованы в последние годы в названном ежегоднике яркие полемические статьи А. А. Кошкина, В. К. Зиланова, Ю. А. Плотникова и других японоведов-патриотов, посвящены критическому освещению японской внешней политики военных и послевоенных лет. Эти статьи появлялись в
