— Другие евреи, занимающие высокое положение? — спросил Иоахим.
Очевидно, он находился в услужении Паридо достаточно давно, чтобы понять: речь зашла о чем-то важном.
— Да, — сказал Мигель. Его маленькая ложь была столь коварной, что он с трудом скрывал удовлетворение. — Я связал свою судьбу с некоторыми очень важными членами нашей общины. Поэтому я не боялся, что вы обратитесь в маамад. Мне лишь не хотелось выступать в неблаговидном свете перед своими партнерами. В совете у меня есть враг, но у меня есть и могущественные покровители. — Он замолчал и наклонился к Иоахиму с видом человека, раскрывающего секреты. — Видите ли, один из членов совета участвует в моем объединении, а другой вложил в предприятие огромные средства.
Иоахим кивнул и вздохнул с облегчением. Очевидно, он получил достаточно сведений, чтобы отчитаться перед своим хозяином, не рискуя вызвать его недовольство. Он получил желаемую драгоценность.
— Этого достаточно, чтобы удовлетворить ваше любопытство, Иоахим?
— Пока достаточно, — сказал Иоахим. — Но возможно, у меня будут еще вопросы.
— Вы хотите сказать, что вам нужно подумать?
— Ну да. Мне нужно подумать.
— Вы всегда были любознательным человеком. Вероятно, с этим ничего нельзя сделать.
Мигель провел его наверх и выпустил через черный вход. Закрыв за ним дверь, он расхохотался. Теперь Мигель мог не бояться маамада. Теперь Паридо не посмеет вызвать его на допрос. Это было бы для него слишком рискованно.
28
Неделю спустя Мигель получил записку от Гертруды. Она вернулась из путешествия, у нее все было хорошо, и она предлагала встретиться позднее в этот же день в 'Поющем карпе'.
Увидев ее, Мигель подумал, что она необычайно красива в ярко-красном платье с синим лифом и красном капоре с синей отделкой. Ее губы были алыми, словно она их кусала.
— Я рада возвращению, — сказала она, целуя его в щеку. — Здоровье моей тетушки во Фрисландии полностью поправилось. Настолько полностью, что я стала сомневаться, была ли она в самом деле больна. А теперь, — она взяла Мигеля за руку, — расскажите мне свои новости, мой милый партнер.
Мигель жалел, что был таким доверчивым, но он видел то, что хотел увидеть. Гертруда втерлась к нему в доверие, и он по-прежнему не знал, зачем это было ей нужно.
— Я рад, что ваша тетушка поправилась.
Мигель долго обдумывал эту проблему и пришел к утешительному выводу: если Гертруда работает на Паридо, она даст ему требуемую сумму, иначе план парнасса провалился бы. С помощью этих денег Мигель покроет свои собственные инвестиции, а потом покажет Паридо, насколько глупо было полагать, что можно перехитрить человека, хорошо знакомого с проделками Очаровательного Петера. Но, несмотря на долгие раздумья, Мигель не знал, как обратиться с этой просьбой.
— Ну и хорошо, — сказала Гертруда. Она сделала большой глоток пива. — Есть новости о нашем грузе? Какие новости на бирже? Я сгораю от желания начать действовать.
— Кое-какие новости есть, — начал Мигель, — хотя хорошими их не назовешь. Вы должны понимать, что подобные вещи редко проходят гладко и по плану и что торговец должен делать все, что в его силах, дабы избежать скрытых опасностей.
Гертруда облизала губы:
— Скрытых опасностей?
— Видите ли, цена товара подвержена изменениям в течение определенного периода времени. Никто не способен предугадать в точности эти изменения, кроме случая монополии, к чему, собственно, мы и стремимся и чего еще не достигли.
— Цена на кофе выросла? — спросила она прямо.
— Да, и намного больше, чем я мог предположить. Кроме того, стоимость поставки оказалась значительно выше, чем меня уверяли. Плюс конфиденциальность, которая тоже стоит денег. Подмазал одного, подмазал другого, не успел оглянуться — и в кошельке пусто.
— Начинаю догадываться, к чему вы клоните.
— Я надеялся на ваше понимание. Видите ли, я полагаю, нам понадобятся дополнительные деньга, чтобы осуществить задуманное. Еще немного денег, и мы уберем с пути все неопределенности.
— Еще немного?
— Тысяча пятьсот гульденов, — сказал он небрежно, но, увидев выражение ее лица, подумал, что его ожидания были завышены. — Но возможно, тысяча решит наши проблемы.
— Вы сильно переоцениваете мои возможности, — сказала она. — Я рассказала вам, с каким трудом мне удалось добыть те три тысячи. Теперь вы с невозмутимым видом просите у меня еще полстолько.
— Разве я прошу деньги для собственных нужд, мадам? Нет, они нужны, чтобы гарантировать наше богатство. Вы предложили мне работать с вами, поскольку верили, что я знаю, как организовать наше предприятие. Я действительно знаю это и говорю вам, что нам нужны эти деньги, если мы хотим победить.
Мигель ожидал, что она помрачнеет и станет его критиковать, но также надеялся, что чувство юмора ей не изменит. Но она была вне себя от ярости:
— В самом начале я спросила, сколько вам потребуется денег, и вы мне сказали: три тысячи гульденов. Я дала вам эти деньги. Если бы вы сказали — четыре с половиной тысячи, я бы сказала, что это невозможно. Трех тысяч, которые я вам дала, не достаточно, чтобы решить проблемы? Эти деньги пропали?
— Не пропали, — сказал он поспешно. — Я вам обещаю. В худшем случае мы получим не так много, как планировали. Вы вернете свои вложения в целости. Я просто подумал, что, если бы у нас были дополнительные деньги, это нам очень бы пригодилось.
— Никаких дополнительных денег! — отрезала Гертруда. — И будьте так любезны говорить мне правду! Я знаю, правда дается нелегко человеку, который был тайным иудеем.
— Это уж слишком, — возразил Мигель.
— Вы сами мне это сказали — мол, вам пришлось научиться искусству обмана. Но мне не нужен обман. Мне нужна правда.
— Если человек умеет обманывать, это еще не означает, что он не может быть правдивым. Я не стану вам лгать, как и вы, я знаю, не станете лгать мне. — Вероятно, не стоило этого говорить, но он надеялся, что ему удалось скрыть иронию. — Ваши деньги в безопасности, и, хотя дополнительная сумма облегчила бы мне задачу, я смогу все уладить.
— Вот и улаживайте тогда, — сказала она, непринужденно улыбнувшись.
Гертруда помолчала. Она пила пиво и смотрела мимо Мигеля.
— Я вам верю, — наконец сказала она. — Я знаю, что вы мой друг и не причините мне вреда. Но если есть что-что, о чем я должна знать, лучше скажите, потому что, если вы причините мне вред — даже если кому-то со стороны покажется, что вы причинили мне вред, — вы должны понять, что Хендрик вас убьет и я не смогу его остановить.
Мигель делано засмеялся:
— У него не будет причин для негодования, когда все будет закончено, так же как и у вас. Теперь, когда все решено, мне лучше поспешить и заняться делами.
— Когда груз будет в порту? — спросила она.
Срок его опционов на кофе подходил через три недели. Первоначально он планировал, что кофе будет в порту через две недели после этого срока. Так не получится, но кому-либо знать об этом не обязательно. Во всяком случае учитывая то, что он задумал.
— Через месяц, — сказал он. — Может быть, раньше.
Встреча оставила у него во рту кислый вкус, но с этим ничего нельзя было поделать. На Вармусстрат
