вызваны. Народ с огромным энтузиазмом одобрил наши действия. В Мора мы оставались до 25 мая, а затем, устроив большой митинг, распрощались с ним. На этом митинге, в котором участвовали представители Народного фронта, Альварес и я, 11-я дивизия прошла церемониальным маршем, провожаемая жителями города. Многие из них не могли скрыть слез, спрашивали, не будут ли восстановлены после нашего ухода старые порядки. Однако наши действия в тылу не всем пришлись по вкусу. Анархистские газеты не упустили случая выступить в защиту фашистов и их покровителей, утверждая, будто речь шла о членах НКТ. Из Валенсии подал голос Урибарри, и штаб Центрального фронта направил в Мора инспектора для выяснения всех обстоятельств дела. Но и мы не собирались молчать. На митинге в кинотеатре «Пардиньяс» в Мадриде я публично ответил анархистам, приведя конкретные факты о преступлениях защищаемых ими «антифранкистов». Кроме того, дивизионная газета поместила 5 июля мое заявление.
«Люди нашей дивизии сформировались в окопах. Это простые, честные парни. Повсюду, где бы они ни появлялись, им оказывали сердечный прием бойцы других частей, их с любовью встречало население, они внушали страх врагам. Так было на всех фронтах, где мы воевали. Мы приговариваем к смерти вора, обкрадывающего бедного крестьянина. Мы караем презрением тех, кто поворачивается спиной к врагу.
Мы гордимся тем, что нас всегда посылают в наиболее опасные места. Мы никогда не нарушаем дисциплины. Мы всегда повинуемся приказам и не жалеем своей крови, защищая Испанию.
Наша история ясна, как солнце. Это правда — мы ненавидим «пятую колонну», предателей, провокаторов, шпионов. Всюду, где проходит наша дивизия, мы устанавливаем связь с народом, с крестьянами, защищаем их интересы, отдаем все — не просим ничего!
Мы вписали немало страниц в историю войны. Никто не потерял столько героев в бою на Мадридском фронте. Но лучшую страницу в историю своей дивизии мы вписали на юге Тахо. Не забывайте — наша дивизия побывала на всех фронтах, участвовала почти во всех боевых операциях, всегда получая благодарность от командования.
Там, на юге Тахо, противник «жил в свое удовольствие». Процветал шпионаж. Многие военные чувствовали себя завоевателями. Крестьяне же были отстранены от общей борьбы. Они издали со страхом смотрели на прогуливавшихся по улицам помещиков, улыбающихся и счастливых ростовщиков, их дочерей — под руку с офицерами. Законы военного времени существовали для бедных, но не для врагов.
Мы пришли и все перевернули. Сражались и разгромили три бандеры Иностранного легиона и марокканцев. Объяснили, что такое Народная армия и народная революция. Разоблачили коррупцию, вырождение, произвол. Объявили войну «пятой колонне». И больше ничего!
Истерические крики, угрозы, клевета провокатора не действуют на нас. Наш судья — Народный фронт. Свидетели — крестьяне, а мы были и остаемся обвинителями!
Помимо этого газета опубликовала следующую передовую статью:
О событиях судят по конечному итогу. Оборона Мадрида — не контрреволюционный путч в Барселоне[39]. Разгром итальянских легионов — не восстание «пятой колонны» в Леванте[40]. Создание единой армии не означает поддержку в печати ополченчества[41]. Дивизия, которой командует товарищ Листер, известна. Ее знает и любит народ.
Юг Тахо — важная зона войны. В этой зоне находилась одна воинская часть. Командование этой части занималось чем угодно, но не борьбой против врага. Некоторые капитаны вступили в любовную связь с местными женщинами. Их радушно встречали в домах помещиков, они сожительствовали с их дочерьми. Крестьяне видели: над ними надругались. Эти люди были для них теми же палачами, что и в прежние времена, спокойно разгуливавшими по улицам. Они не имели прав протестовать, когда отдельные разбойники воровали у них кур и кроликов. Общественные организации могли собираться только по специальному разрешению военного начальника (жившего в 60 километрах от фронта!). Такое положение длилось долго. Войска были деморализованы так же, как во время осады Толедо, когда более 4000 человек «проводили летний сезон», «борясь» против Алькасара. Их поведение позорно, оно давало повод прикрывать трусость тех, кто не хотел сражаться в Сьерре и Талавере. На юге Тахо, когда противник небольшими силами атаковал республиканские войска, они дрогнули, запросили помощи и отступили в беспорядке. Туда отправили одну дивизию — дивизию Листера. Люди этой дивизии прошли испытание на всех фронтах. Ее посылают в самые опасные места. Дивизию, никогда не бегавшую от врага, всегда подчиняющуюся приказам, всегда дисциплинированную, предпочитающую передовую линию постам на дорогах: Ее люди готовы стоять насмерть, но не отступить перед противником. Эта дивизия, пройдя за ночь 25 километров, с ходу вступила в бой с противником. Отвоевав 7 километров, она приблизилась к Толедо; разгромила три бандеры марокканцев и легионеров; собрала крестьян и объявила, что теперь они могут спокойно обрабатывать землю, а те, кто осмелится воровать у них кур и кроликов, будут осуждены на смерть. Дивизия организовала медицинскую помощь населению. Она предложила организациям Народного фронта любую требуемую им помощь. Эта дивизия принесла успокоение, трудовой энтузиазм, понимание необходимости бороться. Дивизия приняла меры против «пятой колонны»: группы разбойников, ожидавшей прихода врага, чтобы присоединиться к нему.
И вот находятся люди, которые выступают в защиту этих «трудящихся», помещиков и фалангистов; «трудящихся», чьи руки запачканы в крови народа; «трудящихся», живущих чужим трудом и отдающих в обмен на безнаказанность своих дочерей; «трудящихся»— шпионов, негодяев, провокаторов. 11-я дивизия своим железным кулаком разбила гнездо предателей родины и приняла меры для обеспечения тыла, ибо шкуры 10 тысяч мерзавцев на юге Тахо не стоят жизни одного солдата Листера.
Сказанное не требует дополнений! По югу Тахо прошла подлинная дивизия Народной армии. Стальная дивизия, любимая народом, ненавидимая фашистами, всеми уважаемая за свою благородную революционную деятельность. Крестьяне юга Тахо радостно обнимали солдат 11-й дивизии. Они поняли, за что мы боремся — за счастливое будущее.
Но самым важным было негодование жителей деревень, в которых стояла наша дивизия, вызванное этими провокационными атаками против нас. Это негодование выражалось различными способами, в частности вынесением резолюций гражданскими организациями Мора и других населенных пунктов. Вот часть из этих документов, опубликованных в те дни:
«Население Гальвеса 11-й дивизии.
11-я дивизия, руководимая героическим майором Листером, вступила в Гальвес. Некоторое время жители нашей деревни испытывали тревогу в связи с возможностью внезапной эвакуации. Когда же они узнали, что майор прибыл вместе со своими частями, они успокоились и прониклись уверенностью, что войска захватчиков не войдут в Гальвес. Об этом не было необходимости спрашивать — майор и его военный комиссар Сантьяго Альварес сразу же сами заверили в этом народ, собравшийся на площади у муниципалитета. В ту ночь радость и спокойствие воцарились в домах крестьян. Ведь Листер находился в деревне. На следующее утро крестьяне вышли в поле на работу, зная, что 11-я дивизия надежно защитит их поля, жен, очаг.
11-я дивизия! Командиры и офицеры, медицинские работники и политические комиссары, народ Гальвеса в лице председателя своего муниципалитета приветствует вас. Женщины нашей деревни всегда с благодарностью будут вспоминать солдат 11-й дивизии и ее самоотверженных медицинских сестер, ибо знают, что 11-я дивизия сражается, чтобы защитить родину, а защищая родину, она защищает Испанию, защищая Испанию, она защищает бедного труженика от богатого эксплуататора. Вы защищаете нашу землю, наши дома и наших детей, и мы знаем, что, пока будет жив хоть один из ваших бойцов, наши урожаи и спокойствие наших очагов будут обеспечены.
Да здравствует 11-я дивизия! Да здравствует Народная армия! Да здравствует Испания! Да
