– Тебе уже не нужны деньги?! – состроил удивленные глазки Дьячкофф.
Макс буквально взвыл от возмущения:
– На кой черт деньги, если я – баба?!
Возникла пауза, сопровождаемая всхлипываниями расстроенного Камакина.
– По-твоему, баксы тратят одни мужики? – наивно спросил Дьячкофф.
Убийственная простота этого объяснения окончательно сразила Макса, и он таки был вынужден признать правоту Эдика, на время отвлекшись от горестных дум по поводу собственного положения.
Уже через каких-нибудь десять минут Камакин деловито расхаживал по комнате, продумывая новые способы поимки Глюкмана. Кажется, при этом Макса не слишком смущало то, что его пышный бюст вызывающе выглядывал из едва запахнутого халата.
Решив проблему с временным безумием приятеля, Дьячкофф смог наконец заняться собой. Он уединился в ванной комнате и, встав перед большим зеркалом, критически оглядел себя с головы до ног.
К счастью, голова была в порядке. Это прежде всего касалось вновь обретенной шевелюры, которая после яростной схватки выглядела несколько растрепанной. Хотя беспорядок на голове и заставил Эдика поморщиться, внутренне он ликовал: все волосы были на месте, а от проклятой лысины, которая отравляла его жизнь последние годы, не осталось и следа.
Что касается остальных частей видоизменившегося тела, то они, вне всякого сомнения, тоже нуждались в тщательном уходе, в особенности грудь и шея, на которой были заметны свежие царапины.
Вернувшись в комнату, Дьячкофф обнаружил, что Макс все еще погружен в размышления. Появление Эдика немного отвлекло его.
– Знать бы, что делать дальше, – задумчиво сказал он.
Вместо ответа Эдик взял со стула джинсы и с усилием стал натягивать их на свой заметно округлившийся зад. В конце концов ему удалось осуществить эту затею, после чего Дьячкофф сбросил халат, сменив его на мятую желтую футболку. Вещи, в которых Эдик накануне сидел под окнами мэрии, все еще источали сильные запахи и, уловив их своим чутким носиком, Дьячкофф недовольно покрутил головой.
– Далеко собрался? – поинтересовался Макс.
– В ближайший торговый центр, – пискнул Дьячкофф, проверяя бумажник и ключи от машины. – Для начала не помешало бы прикупить кое-какие шмотки…
Камакин не стал уточнять подробности и, проводив взглядом невероятно похорошевшего Эдика, вновь погрузился в невеселые мысли.
Глава 10
Девушка проснулась оттого, что Джонсон, ворочаясь во сне, довольно чувствительно задел ее коленом. Вёрджи лениво открыла глаза и затем сонно глянула на зеленые циферки электронного будильника, стоявшего на ночном столике рядом с телефоном. Будильник показывал половину девятого.
«Какое счастье, что эта неделя – отпускная, и еще минимум три дня можно будет валяться в кровати хоть до полудня!» – подумала девушка и с наслаждением потянулась под простыней. Ее молодое гибкое тело с гладкой загорелой кожей сладко заныло от этого нежного насилия, окончательно пробуждаясь ото сна.
Вёрджи еще пару минут лежала на спине, но потом, услышав рядом тихий сонный стон любовника, перевернулась на бок лицом к Джерри.
Джонсон спал, лежа на животе, обхватив обеими руками свою огромную мягкую подушку так, словно всерьез опасался, что ее вдруг захотят утащить какие-нибудь проказники.
Вёрджи улыбнулась, представив на миг эту картину – смешную и одновременно нереальную.
Удивительно, но сейчас, глядя на спящего любовника, девушка опять поймала себя на мысли, что смотрит на Джерри точь-в-точь, как на любимое чадо, которое при любых обстоятельствах никому и никогда не даст в обиду.
Наверное, узнав о таких мыслях, беспечные подруги просто подняли бы ее на смех: кто-кто, а Джонсон (хотя бы даже чисто внешне) очень мало напоминал дитя, нуждающееся в чьей-то опеке или, тем более, защите. И все же, несмотря ни на что, спящий Джерри оставался для Вёрджи именно ребенком – нежным, любимым и удивительно беззащитным.
Между тем, Джонсон опять застонал, и этот негромкий стон моментально напомнил девушке минувшую ночь, когда они с Джерри чуть ли не два часа подряд самоупоенно занимались любовью на этой же кровати, уже не первый месяц безропотно переносившей частые и порой запредельные нагрузки.
«Это была волшебная ночь, и волшебник лежит рядом», – с нежностью подумала девушка, медленно скользя взглядом по лицу, плечам и обнаженной спине любовника, едва укрытого до пояса тонкой голубенькой простыней.
Потом она стала исподволь разглядывать лицо возлюбленного, которое и без того знала не хуже собственного: прикрытые веки с темными густыми ресницами, аристократический нос, подбородок с ямочкой.
Во сне рот Джерри слегка приоткрылся и, наверное, оттого его губы выглядели сейчас полнее, чем обычно.
«Надо бы ему сказать об этом», – улыбнувшись, подумала Вёрджи, которая никогда не упускала случая похвастать перед Джерри своей наблюдательностью.
Едва эта мысль успела пронестись в сознании, как взгляд девушки уперся в подбородок Джонсона, – сейчас он находился прямехонько на уровне ее глаз. Вёрджи, не поверив увиденному, быстро привстала на локте и на всякий случай свободной правой рукой протерла себе глаза.
Увы, повторный взгляд лишь подтвердил первоначальное наблюдение: ямочка на подбородке Джерри
