Гольф-клуб «Фламинго» располагался на восточной окраине города по соседству с небольшим искусственным прудом и старым тенистым парком. Длинное красного кирпича здание клуба почти полностью закрывало игровую площадку от посторонних глаз и для того, чтобы оценить обстановку, компаньонам пришлось перелезть через невысокую ограду.
Прячась за кустами и деревьями, они короткими перебежками приблизились к площадке, на которой четверка игроков разыгрывала партию.
Макс не стал рисковать и спрятался среди пышных кустов, росших в двухстах футах от играющих мужчин. Дьячкофф, не мешкая, последовал его примеру. Правда, Эдик оказался не таким ловким и едва не упал, зацепившись ногой за толстую ветку. При этом он умудрился порвать футболку и слегка поранил руку.
Когда они отдышались, Камакин осторожно раздвинул листву и навел бинокль на игроков. Отсюда, из кустов, площадка с идеально подстриженной травой была хорошо видна, и Максу не составило особого труда обнаружить на ней свою будущую жертву.
– А вот и Лева… – довольно хмыкнул он, подкручивая резкость.
Камакин сразу узнал этого немолодого холеного красавчика с фотографии. Плечистый, выше среднего роста Глюкман, одетый в светлые шорты и рубашку с коротким рукавом, склонившись над мячом, собирался нанести удар. Его гладкое хищное лицо выглядело сосредоточенным и, казалось, было напрочь лишено способности улыбаться.
Энергичный взмах, удар – и небольшой мяч, описав в воздухе пологую дугу, приземлился в нескольких сантиметрах от очередной лунки.
Физиономия Глюкмана тут же расплылась в самодовольной улыбке и он не спеша направился к стоящей поблизости тележке с клюшками.
– Он моложе, чем я думал, – заметил Макс, но Дьячкофф не выразил по этому поводу особой радости.
– Лучше глянь, где его молокосос, – мрачно обронил он, разглядывая свежую царапину на ладони.
Услышав замечание, Камакин послушно развернул бинокль в направлении кирпичного здания. В окулярах тут же возникло изображение нескольких столиков, за крайним из которых в одиночестве сидел молодой чернокожий гигант с банкой пива в руке. Пивная жестянка в огромной ладони выглядела миниатюрной игрушкой, и Макс довольно живо представил себе, какая силища скрывается под модным темно-серым в узкую полоску костюмом верзилы. Его скуластое лицо с проницательными глазами, характерным боксерским носом и щеточкой усов над верхней губой показалось Максу до боли знакомым.
– Боже… Неужели Колхейн? – прошептал он после заметной паузы. Макс не успел ничего добавить, потому что Эдик вырвал у него бинокль и едва ли не по пояс высунулся из кустов.
– Мама мия!… Джонни, – простонал Дьячкофф, разглядев гиганта.
Макс прервал его на этой печальной ноте, резко дернув сзади за ремень.
– Болван, они могли нас заметить!
– Джонни был чемпионом лиги в тяжелом весе… – судя по интонациям, Эдик все еще пребывал в прострации.
– Хоть в полутяжелом! – огрызнулся Макс. – Один хрен!
Несмотря на вечную браваду, Камакин практически никогда не использовал оружие по прямому назначению, и наличие у Глюкмана сверхнадежной защиты обескуражило его не меньше, чем приятеля.
– Что будем делать?… – спросил Макс после минутной паузы.
– Окунемся в океане и дело с концом! – тут же предложил Эдик.
– Что?!.
– Этот костолом ничуть не слабее Тайсона! – веско заметил Дьячкофф.
– Думаешь, я буду с ним драться?…
– Зачем дразнить зверя?! – настаивал Эдик.
Последнее замечание возмутило Макса больше всего.
– Запомни, парень, я выпотрошу этого Кликмана-Глюкмана вместе с его чемпионом! – Камакин одарил приятеля презрительным взглядом. – Можешь проваливать, но потом не скули под моими окнами!
– Я тоже в деле! – вдруг обиделся Эдик. – Просто интересно, как ты уберешь Чемпиона…
Макс ненадолго задумался.
– Пока не знаю, – честно признался он. – Для начала, наверное, надо пошпионить за ними… Рано или поздно все чемпионы раскрываются! – в глазах Макса сверкнула решимость. – И тогда главное – не упустить свой шанс.
Он похлопал Эдика по плечу и, раздвинув листву, принялся разглядывать Глюкмана в бинокль.
Глава 3
«Какого черта вам от меня нужно?!» – прогремел из-за двери голос мэра и, хотя вопрос был обращен к невидимому собеседнику, Нэнси вздрогнула.
Перестав печатать, хорошенькая секретарша, которой еще не исполнилось и двадцати пяти, с тревогой посмотрела на большую дубовую дверь с табличкой «Дэвид Николе, мэр», за которой ее шеф разговаривал с посетителем.
Из приемной Нэнси не могла наблюдать за тем, что происходит в кабинете мэра, но, зная Николса, она
