Позвонив в шестой раз, Тимофей Христофорович истребовал у супруги краеведа их точный адрес. Адрес после некоторого препирательства был дан, а попутно были даны объяснения: рано, дескать, нетерпеливые вы мои. Подождите, дескать, до обеда. После обеда, дескать, будет хорош и гладок – вот увидите.
Ждать до обеда Тимофей Христофорович не стал: на часах было половина девятого, «УАЗ» готов к путешествию, отправиться немедля в которое не представляется возможным только лишь ввиду мелкого досадного обстоятельства – а именно отсутствия не желавшего выпадать из ступора краеведа.
Деятельная натура предкомиссии требовала немедленной корректировки ситуации.
– Поезжайте в адрес, – была дана команда крепышам. – Привезите мне этого…
Отказываться от выполнения ненормативного поручения крепыши не стали, но задали кучу дурных вопросов:
– Вооружение? Экипировка? Статус объекта? Режим работы? При оказании сопротивления – как? На «ноль» или под «бобрик»?
– Ой-е-е! Как запущено все… – огорчился Тимофей Христофорович. – Да невменяемый с похмелья, вот вам статус! Он мне срочно нужен – это же наш основной проводник! За руки, за ноги и – сюда. И это… Я был бы очень рад, если бы он по приезде хоть что-то соображал…
Крепыши щелкнули каблуками, попрыгали в «УАЗ» и убыли. А Тимофей Христофорович принялся нетерпеливо расхаживать у крыльца, размышляя о целесообразности своего решения.
По-хорошему, конечно, выезжать надо с рассветом. До основного района поисков далековато, если отправляться сейчас, светлого времени для рекогносцировки останется от силы пара часов. Никто в общем-то не гонит – можно дождаться пробуждения Кириллова и посвятить этот день планированию, а отправиться завтра.
Однако Шепелев не желал терять целый день, и вообще, между нами, не столько ему рекогносцировка была нужна, сколько просто мимолетное присутствие на
Тимофею Христофоровичу не терпелось посмотреть своими глазами на
Версия, рожденная практичным рассудком Тимофея Христофоровича, могла возникнуть только у специалиста, хорошо владеющего существом вопроса, либо у наблюдательного человека, знакомого с некоторыми особенностями национальных приоритетов, присущих как действующим лицам рассматриваемого исторического эпизода, так и их современным потомкам – нашим европейским степнякам.
Получилось так, что Шепелев волею случая вынужден был стать таким специалистом, изучив за достаточно короткий промежуток времени невероятное количество материала, так или иначе имеющего отношение к истории Калмыкии. Кроме того, Тимофей Христофорович по природе своей и в силу специфики прежней службы был весьма наблюдательным, а в свое время – в том самом далеком 93-м году – удосужился ознакомиться с некоторыми нюансами калмыцкого менталитета…
Дабы не утомлять вашего внимания, опустим подробное толкование этих самых нюансов, а перейдем сразу к сути: версия была основана на четко выверенном логическом посыле, вытекающем из особенностей отношения калмыков к своим историческим корням.
Отношение сие, как уже говорилось выше, всегда было весьма почтительным, можно сказать – трепетным. И, что характерно, данный трепет в течение веков ревизии не подвергся, а сохранился в первозданном виде. Иными словами – дай бог каждому народу такую преданную любовь к своей истории и великую гордость за своих предков.
Однако, всесторонне исследуя предмет, Шепелев обнаружил вдруг, что в логическом обосновании этой великой любви имеется небольшая путаница…
Путаница была недоступна мимолетному взгляду непосвященного и, при детальном рассмотрении вопроса, наверняка повергла бы в недоумение калмыковедов некалмыцкого происхождения (которые калмыцкого – те ловко обходят эту проблему стороной и продолжают преданно лелеять свои корни в общепринятом и удобном для всех виде).
Путаница состояла в том, что «Джангар» – героический эпос калмыцкого народа, в котором изображены сказочная страна Бумба и ее защитники-богатыри, по сути своей есть не что иное, как мастерски завуалированная в фольклорной форме история борьбы калмыков со своими поработителями… Чингисидами.
Тимофей Христофорович, напоровшись на это преткновение, ковырялся где только мог и выяснил с удивлением для себя, что этот весьма странный аспект не имеет пока что ни культурологического, ни исторического обоснования!
Дело в том, что калмыки с гордостию великой называют себя потомками Чингисхана. Более того – Тимофей Христофорович был знаком с этим на личном опыте, – упившись до определенного уровня, каждый второй калмык непременно сообщит вам (ежели вы неместный русак и не в курсе), что это именно его далекие предки почти триста лет держали ваших далеких в рабстве и более пяти веков безраздельно властвовали практически над всем континентом!
Кроме того, следует заметить: славная история калмыцкого народа бережно хранит мельчайшие детали всех военных походов степного войска в союзе с Россией и набегов на вредных соседей, но совершенно нигде нет упоминания о битвах с этими самыми вредоносными Чингисидами, с которыми, по большому счету, сражались герои «Джангара»…
Если верить доносу почти трехсотлетней давности, калмыцкие хлопцы пригнали караван с драгоценным грузом к слиянию Еруслана с Волгой. Затем основные силы оставили на страже, а наиболее доверенные товарищи отправились куда-то с ханом и его управделами, захоронили сокровища и вскоре вернулись.
Вопрос сугубо утилитарного плана: дядя Тим – где сокровища?
Ответ расплывчатый: если до сих пор их никто не обнаружил, лежат себе там, где их оставили более двух с половиной столетий назад.
А где именно оставили? Там же, судя по карте, огромная площадь, для производства даже поверхностных поисков на которой нужна целая армия с соответствующим оборудованием! Поконкретнее нельзя?
Можно. Работая с архивными документами, Тимофей Христофорович обнаружил весьма интересные данные из разряда неподтвержденных исторических гипотез, недоступных широкой публике. Оказывается, неподалеку от слияния Еруслана (левый приток, сорок километров выше нынешнего Камышина) с Волгой, на обширной возвышенной равнине, находятся семнадцать древних курганов, один из которых в несколько раз превосходит остальные по величине. До сих пор о природе происхождения этих курганов имелись лишь скупые упоминания, гласящие, что здесь, дескать, предположительно массовые захоронения то ли монгольских, то ли татарских, то ли тех и других, вместе взятых, воинов, павших в какой-то большущей битве. И все – о подробностях история умалчивает.
Так вот, источники, которые обнаружил в архивах Тимофей Христофорович, намекающе свидетельствовали, что семнадцать курганов расположены как раз на месте великой битвы ойратского (калмыцкого) войска с Чингисидами! На том месте, где произошло одно из тех самых сражений, что не вошли ни в один исторический формуляр, но нашли некое отражение в героическом эпосе.
И лежат в тех курганах как раз те самые багатуры, прапра и так далее внуки которых, путаники великие, с гордостью именуют себя потомками Джихангира – Покорителя Вселенной и вообще поклоняются всему, что связано с Чингисовой славой…
Тимофей Христофорович почему-то был уверен, что попавшие к нему в руки источники достоверны в большей степени, нежели расплывчатое официальное мнение. И что правивший более двух с половиной столетий назад степной царь разбирался в истории своего народа чуть получше, нежели его потомки. Но так же трепетно, как потомки-путаники, относился к боевой славе своих воинственных предков…
…С «рекогносцировки» Шепелев вернулся в половине четвертого утра. Для того чтобы прокатиться к месту эпических событий, погулять у подножия курганов, вслушиваясь в охи и шепоты своей интуиции, а затем вернуться обратно, был потрачен весь первый день и почти вся ночь – в начале пятого уже
