— Да, заработали… Дальше читай!
— Я читаю. Так, нераскрытых убийств — больше в четыре раза. Пропавших без вести за сентябрь и октябрь прошлого года — 26 человек, в этом году за тот же период — 119… Ну, вы даете, ребята! Война у вас тут, что ли?
— Ну, как сказать. Кому война — кому мать родна…
Ничего не скажешь — лихо… Вот ведь как интересно получается! Существуют давно устоявшиеся отношения, дела идут нормально, все течет своим чередом. И вдруг умирает один человек — какой-то банкир. Ну, небольшие катаклизмы в пределах округа — это понятно.
Однако проходит всего-то два месяца — и уже все по-другому. Происходит перераспределение сил и средств, отчего-то меняется криминальная статистика, вылетают в трубу крепкие, солидные акционерные компании, фермеры объединяются в кучу — может быть, и не по своей воле, но объединяются…
А что является первопричиной? Неужто телефонный звонок по номеру, который остался выдавленным на внутренней стороне обложки записной книжки? Пфффф! В это просто невозможно поверить: такая мелочь!..
Однако стоит хорошенько поразмыслить на досуге о роли случайностей и совпадений в жизни общества. Еще более тщательно стоит подумать об умении определенного круга лиц эти случайности и совпадения должным образом использовать, направляя в нужное русло. А что там у нас говорится о роли личности в истории?
До субботы я валял дурака. Вписывался в обстановку, изучал информацию о новшествах, мотал на ус сплетни и так далее. Дома не бывал совсем — после работы сразу отправлялся к Милке и особо не остерегался почему-то, как раньше. Теперь меня вопрос о том, что нас могут заподозрить в связи и сообщить об этом Дону, как-то не волновал.
В пятницу, в конце рабочего дня, Дон вызвал меня к себе и сообщил, что завтра в 20.00 мы вместе со Славиком и Серегой едем в кабак отмечать мой приезд, благополучное окончание курсов и (это уже касается только нас с ним) 1 ноября.
— а что 1 ноября? Праздник?
— уже не помнишь?
— Виноват, ваше сиятельство, запамятовал.
— 1 ноября, мой френд, три месяца со дня скоропостижной кончины Макса Берковича.
На другой день, вечером, мы вчетвером приехали в кабак «для избранных» и очень славно провели время до часу ночи. Затем мы с Доном развезли Славика и Серегу по домам, а сами отправились ко мне и в домашней обстановке продолжали «мероприятие» до утра — у нас нашлось, о чем поговорить по душам.
К утру мы оба были пьяны, и я с большим трудом добрался до машины, стоящей во дворе, — сообщил телохранителям, что клиент дошел до кондиции и можно уносить…
Проснулся я в 11.00 и приложил титанические усилия, чтобы более или менее привести себя в надлежащий вид. В 12.30 уже названивал в дверь Милкиной квартиры.
Мне не открыли… хмыкнув, я недоуменно пожал плечами и отпер дверь своим ключом. И уже через минуту держал в руках записку, оставленную в зале на столе…
Рухнув в кресло, я закрыл лицо руками и застонал от отчаяния. Так плохо мне было только два раза в жизни — когда я застал свою жену с хачеком и когда меня привезли в морг для опознания погибших родителей.
Бакланов! Твоя женщина у меня. Иди домой, жди.
Подписи не было. Однако мне и так, без подписи было ясно, кто это писал. Потому что, однажды запечатлев в памяти этот почерк, которым некогда было написано кровью обещание мне отомстить, я узнаю его и через двадцать, и через тридцать лет — если доживу…
Я бегло осмотрел квартиру. Следов борьбы не было видно. Уже подойдя к входной двери, я обнаружил вдруг, что нет телефона: он всегда стоял в прихожей, на трюмо.
Заглянув еще раз во все углы, я нашел аппарат на кухне, в мусорном ведре. Он был расколот пополам — очевидно, треснул при падении да вдобавок на него, похоже, наступили пару раз. Уроды! Господи, какие уроды!..
Выскочив на улицу, я минуты через три остановил такси и скоро уже метался из угла в угол в своем доме. Совершенно потерял рассудок от отчаяния, бездумно стучал кулаком по стенам.
Ничего путного в голову не приходило. Сердце кровью обливалось при мысли о том, что моя женщина в руках гоблина. Эта мысль не давала возможности сосредоточиться, проанализировать ситуацию и принять хоть какое-нибудь разумное решение.
Отчего-то вдруг вспомнилась кобра в оранжерее. Она вот так же металась в своем жилище и лезла на стену, когда почувствовала внезапное падение температуры.
Господи, ну какой же я идиот!!! То чувство, которое не раз спасало мне жизнь. Проснулось во мне тогда, в аэропорту. Оно настойчиво давило на сознание, подсказывая, что опасность близко, где-то рядом! А я упрямо подавлял его в течение двух часов, отмахивался от него, как от назойливой мухи: не мешай вступать в режим нормального функционирования!
Теперь я был уверен, что тот мужик в аэропорту, который пристально смотрел на меня, когда я стоял у стойки регистрации, и был Тимур.
Он сбрил бороду и коротко подстригся, поэтому я его не узнал. В моем сознании просто запечатлелся образ бородатого гоблина с гривой волос, перетянутых зеленой лентой. А ведь должен был узнать, черт подери! Должен!
Наверняка он дал работнице аэропорта бабки и узнал, куда я лечу. А потом заявился в мой город и довольно быстро меня вычислил: это уже дело техники. Видимо, в данный момент у него нет более важного дела, и поэтому он решил заняться моей персоной…
В 14.30 зазвонил телефон. Я снял трубку и севшим голосом проговорил:
— Да… слушаю…
— бакланов?
Это был Тимур — мой персональный кошмар, воплотившийся из снов в жуткую реальность.
— тимур?
— Ты узнал меня, дорогой?
— Да… узнал. Жаль, что я не узнал тебя раньше, в аэропорту…
— ну, не переживай. Тебе это все равно бы не помогло. Значит, так. Твоя женщина у меня, и с ней все в порядке. Пока в порядке.
— Дай ей трубку, ублюдок! — не выдержав, сорвался я.
— Ну-у-у-у, Бакланов, перестань! — Гоблин на той стороне провода издевался надо мной. — Не нервничай. Посмотри, какая вокруг красота. Скоро снег выпадет — белый такой, чистый, как простыня на постели, ха-ха…
— дай ей, пожалуйста, трубку, Тимур, — очень униженно попросил я. Голос опять предательски дрогнул.
— Ты что, дурак, Бакланов? Я из телефонной будки звоню, а она на хате сидит. Да с ней все в порядке, ты не беспокойся. Ты же знаешь, что мне нужно.
— Что?
— твоя жизнь мне нужна, Бакланов. Только ты нужен. Давай приезжай, и я ее отпущу.
— куда приезжать?
— Знаешь, где поворот на мясокомбинат?
— Знаю.
— Ну вот, подъедешь на моторе до поворота, потом пешком до железнодорожного переезда. Там недалеко дачи начинаются. Увидишь зеленую «шестерку». Подойдешь к ней задом, руки просунешь в окно. Тебе наденут наручники и привезут ко мне. Все понятно?
— Понятно. Сейчас еду.
— Подожди. Сейчас не надо. К девяти вечера подъедешь, нормально будет. И смотри не дури, а то я из твоей женщины шашлык сделаю. У нее мясо нежное, как раз подойдет! Ха!
Господи! Я не мог ждать семь часов, зная, что моя любимая находится у гоблина. Он мог сделать с
