топить?
Под столами, на которых стояли ящики, к каменной кладке были прикреплены мощные тэны. Правильно я определил, что Мовик греет гадов электричеством.
Не спеша обползав на карачках помещение, я вернулся на исходную позицию и заинтересовался холодильником.
Открыв его, я несколько секунд изучал содержимое. Так-так. Что тут у нас? Угу, весь холодильник забит полиэтиленовыми пакетами с крупой, зерном и еще какой-то дрянью. Видимо, этим Мовик кормит хомяков и воробьев, две клетки с которыми находились справа от двери, несколько обособленно от жилищ гадов. Это правильно, чего зря смущать гадский народ видом скачущей и прыгающей етьбы. Молодец Мовик, умничка.
В дверных контейнерах холодильника я обнаружил пару десятков одноразовых шприцев емкостью 20 мл, флакон со спиртом, вату и еще какую-то дребедень — жгуты, клеенку, две упаковки преднизолона в ампулах по 5 мл — обе зачем-то вскрытые, хотя все ампулы были неиспользованные, и так далее.
В самом верхнем контейнере лежали две упаковки с сывороткой — тоже распечатанные, хотя и эти ампулы были неиспользованные.
Судя по наименованиям, ампулы в каждой коробке содержали сыворотку, предназначенную для инъекций при укусах разных типов гадов. На одних было написано: СПС «Антигюрза», на других — СПС «Антикобра».
Видимо, для того, чтобы не перепутать, когда сознание начнет воспринимать действительность не совсем адекватно, а руки затрясутся от испуга, на упаковках было написано от руки красным фломастером — крупными буквами: НЕЙРО и ГЕМО — соответственно.
Вот ты умник, Мося! Мог написать просто «кобра» и «гюрза». Но вообще, конечно, ты молодец — предусмотрительный. Ежели вдруг гадина цапнет, можешь оказать сам себе первую помощь, пока там врач из города припрется… Так-так. Угу.
Немного посоображав, я снял косынку, обернул ею руку и, аккуратно высыпав ампулы с сывороткой на пол, перемешал их, а потом рассовал по коробкам.
Конечно, это мальчишество, дилетантский трюк. Но кто его знает! Может быть, он сработает в нужный момент.
Закончив возиться с ампулами, я закрыл холодильник и мельком отметил, что на крышке стоит небольшая коробка, в которой находятся вообще посторонние предметы — пять медицинских банок разных размеров, спиртовая горелка и два коробка спичек. Ну, это твое дело, Мовик! Ты хозяин, можешь вообще на стену повесить акваланг и ласты — гады не обидятся.
Обследовав холодильник, я на карачках обогнул бассейн с растительностью с правой стороны и устроился в дальнем конце оранжереи — на почтительном удалении от жилища интересующей меня особи.
Кобра заметно взволновалась еще в первый раз, когда я делал круг по оранжерее, поэтому сейчас я укрылся за кадкой и слегка высунул голову, чтобы иметь возможность наблюдать за ней и при этом шибко ее не тревожить.
Змея все-таки заметила мою голову. Она поднялась примерно на полметра и слегка раскачивалась, пробуя раздвоенным язычком воздух.
Несмотря на то, что нас надежно разделяло толстое стекло, я почувствовал себя очень неуютно. Однако… Хорошо, что Мовику не пришла в голову идея на время своего отсутствия выпускать эту красотку погулять.
Стараясь не двигать головой, я рассмотрел то, что мне было нужно. Затем опять обогнул кадку- бассейн и залез под стол за два ящика до кобры.
Аккуратно сместившись вперед, я оказался под нужным местом и некоторое время лежал на спине, проигрывал в уме ситуацию. Так-так…
Если змея рассердится, она может бросится и, как сказал профессор, сломает зуб. Или оба. Без зубов она в мой план не вписывается. Угу…
Ну что ж, будем немного пересматривать план — время еще есть. Перевернувшись животом вниз, я попятился назад, вылез из-под стола и приблизился к двери.
Понаблюдав с минуту за прилегающей к оранжерее территорией, я выбрался наружу и через десять секунд уже находился за забором…
Оказавшись дома, я пообедал борщом без хлеба — опять забыл купить, съел два апельсина и решил заняться экспериментом.
В моем распоряжении оставалось три дня, исключая сегодняшний. Я хотел сегодня все подготовить и попробовать осуществить акцию завтра. Если задуманное не удастся по чисто техническим причинам, у меня будут в запасе еще два дня, чтобы экстренно соорудить для Мовика чего-нибудь попроще.
На эксперимент мне пришлось затратить шесть с половиной часов, два килограмма сухого льда и массу мысленной энергии для производственных вычислений.
В 23.20 я убедился в правильном течении своих опытов, проделал кое-какие подготовительные процедуры и, понаблюдав за Мовиковым подворьем некоторое время, отправился в постель.
Всю ночь за окном бушевал шквальный ветер, таскал чего-то по двору, дребезжал стеклами и так жутко завывал, что я просыпался каждые десять минут, вспоминал, чем мне очень скоро предстоит заняться, и в результате совсем не выспался.
В семь утра я сидел с опухшей физиономией на своем ложе, массировал ломивший затылок и пребывал примерно в таком состоянии, как четыре кобры, связанные вместе колючей проволокой в период смены кожи.
Опустив ноги на пол, я некоторое время посидел на кровати, почувствовал, что сегодня в комнате необычно прохладно, и испытал сильное желание отложить завершение акции на завтра-послезавтра, а сегодня весь день спать — благо погода весьма соответствовала. Я даже застонал от досады: так стало нехорошо на душе при мысли, что придется куда-то идти и чего-то такое против в своей воли делать.
Однако надо было напоить Ихтиандра, а потому в закутался в одеяло, влез в шлепанцы и покинул помещение.
На улице было так холодно, что я успел продрогнуть. Ветер уже не бушевал, а спокойно и мощно дул с севера, натащив за ночь столько черных туч черт знает зачем.
Казалось, что наступила первая стадия зимы. Я подумал, что очень скоро — не сегодня-завтра в этом районе выпадет снег. Пусть ненадолго — циклон продлится три-четыре дня, но тем не менее.
Снег меня никак не устраивал, поскольку являлся сильнейшим демаскирующим фактором. Я тяжко вздохнул, заскочил в помещение и с порога начал резко разминаться. Значит, придется все-таки сегодня. Нежелание быть обвиненным в намеренном провале акции значительно сильнее, чем желание валяться под одеялом и слушать, как сифонит за окном.
Разогревшись наконец, я умылся, оделся и, вытащив треногу с трубой на террасу, некоторое время с изумлением наблюдал, как Мовик в одних трусьях бегает босиком по двору.
Брррр! Однако одно лишь это упорство в желании достичь физического совершенства, будучи в зрелом возрасте, заслуживало всяческого уважения. Ну ладно, ты бегай, парень, бегай пока…
Я позавтракал, проверил экипировку и прилег вздремнуть, подняв ноги на спинку кровати, чтобы не отрубиться вполную да не проспать расчетного времени.
В 11.30 я уже спускался по шоссе, имея за спиной все необходимое снаряжение, уложенное в туристский рюкзак, и пытался ввести себя в состояние, сходное с боевым трансом. Получалось из рук вон: охотничий азарт напрочь отсутствовал. Напротив, хотелось все бросить и свалить куда-нибудь подале, в тайгу, горы, степь, чтобы жить там в уединении и вспоминать все это как кошмарный сон…
В 11.43 я приставил штакетины к стене и с первой попытки уцепился за верх забора. Хорошо, славненько.
Подняв треть головы над линией ограждения, я увидел закутанного в пуховик охранника, который совершил обход, глядя себе под ноги, и спрятался обратно в дом.
Спустя три минуты руки начали коченеть, и я снова заглянул во двор. Никого не было. Попыхтев, я преодолел ограждение — с мешком получилось гораздо хуже.
Некоторое время посидев у турника, я осмотрелся и на карачках заполз в оранжерею.
