– Вот, мастер Сеймур, они великоваты, но все-таки наденьте их.
Гидеон с благодарностью принял вещи и тут же оделся.
– Вы очень хороший человек, преподобный. Спасибо вам.
– Я не такой уж хороший, мастер Сеймур, и я пришел просить у вас прощения за то, что сделал вчера. Боюсь, мое вмешательство частично послужило причиной вашего нынешнего плачевного состояния.
– Не вините себя, преподобный, – ответил Гидеон. – Я слишком долго был занозой для лорда Льюксона и ожидал от него чего-нибудь подобного – это был лишь вопрос времени… Как бы то ни было, я очень сожалею, совершенно искренне, что мы не получили приз и не вернули аппарат Питеру и мистрис Кэйт.
– Мы принесли тебе еды, – сказал Питер.
И он протолкнул через решетку хлеб, сыр, жареного цыпленка и бутыль с вином. Это было ошибкой, потому что еду немедленно схватили невидимые руки, и обед Гидеона растворился в камере со скоростью света, вызвав сражение среди массы людей.
– Нет! Верните назад! – воскликнул Питер, но все было бесполезно.
Тюремщик рассмеялся.
– Нечего ждать хороших манер от диких собак… Преподобный только глянул на него.
– Не нужно их ругать. Они находятся здесь дольше, чем я, и если у них нет денег, то они не могут купить себе еды. Половина из них голодает, – сказал Гидеон.
Преподобный Ледбьюри печально посмотрел на лица за решеткой – на него глядели злые и отвратительные, несчастные и лишенные надежды люди.
– Мастер Сеймур, – сказал преподобный, – мы пришли сказать, что вы не брошены на произвол судьбы. Мы будем делать все, что в наших силах, чтобы освободить вас. Не теряйте надежды.
– Я и не теряю. Я не виновен в преступлении, которое мне приписывают. Я верю в Господа и в моих друзей. И от всего сердца благодарю вас за то, что вы пришли, преподобный Ледбьюри, но пожалуйста, теперь уходите. Не хочу, чтобы мастер Питер долго здесь находился – Ньюгейт имеет обыкновение являться в сновидениях.
– Как скажете, – ответил преподобный, – но я вернусь завтра с сэром Ричардом.
– До свидания, Питер, – сказал Гидеон. – Передай мистрис Кэйт, чтобы она тоже не теряла надежды.
– Но я хочу остаться. Я хочу хоть немного побыть с тобой… – возразил Питер.
– Мастер Сеймур прав, – сказал преподобный. – Лучше мы наймем лучшего в Лондоне адвоката, чтобы тот представлял Гидеона в суде.
Он окликнул тюремщика и попросил его вывести их. В последнюю минуту Питер обернулся и спросил Гидеона:
– Чему ты улыбался, когда мы пришли? Гидеон улыбнулся.
– Они заперли мое тело, но не могут запереть ни мой разум, ни мою душу. Я улыбался, потому что прохаживался у ручья по долине, где ты поймал форель, чувствовал тепло солнечных лучей и дышал свежим воздухом.
На обратном пути преподобный спросил тюремщика, сколько нужно заплатить, чтобы Гидеона перевели в менее населенную камеру и стали бы прилично кормить.
– Двадцать гиней за комнату с пятью арестантами, а за пятьсот фунтов можно купить пребывание в лучшем помещении Ньюгейта…
– Двадцать гиней! Пятьсот фунтов! – воскликнул преподобный Ледбьюри. – Ну, это королевский выкуп! Вот, возьми пять фунтов в счет будущих денег. Я вернусь завтра и принесу тебе остальные. Мне хотелось бы видеть мастера Сеймура в более здоровой обстановке и с хорошим обедом.
– А как же те люди, которые не в состоянии вам заплатить? – спросил Питер. – Что происходит с ними?
– Что! А о чем они думали, когда нарушали закон?
– Но это нечестно! – вспыхнув, закричал Питер, и слезы наполнили его глаза. – Грешно так обращаться с людьми! Вы злой человек! Это вы должны быть в такой камере, а не Гидеон!..
Преподобный остановил Питера и подтолкнул его вперед.
– Спасибо, мастер тюремщик. До завтра. Когда они отошли от тюремщика подальше, преподобный сказал:
– Не следует раздражать человека, от которого зависит положение твоего друга…
Питер и преподобный сели в карету, где их ждали Кэйт и сэр Ричард.
– Как он? – спросила Кэйт.
– А ты как думаешь? – резко ответил Питер. – Это самое отвратительное, самое ужасное место, какое я когда-либо видел… Они украли у него рубашку и сапоги. Пахнет там хуже, чем в слоновнике в зоопарке. Пол покрыт вшами… Не думаю, что Гидеону было приятно предстать перед нами в таком состоянии…
Сэр Ричард крикнул кучеру:
– Отвезите нас в адвокатскую контору Джона Лека в Миддл-Темпле!
Сэр Ричард посмотрел на бледное, мокрое от слез лицо Питера и на сгорбившуюся Кэйт, непрерывно теребившую носовой платок.
