— Мой скромный вклад в развитие поэзии вампиров. Прощальный. Пиши, малыш.
Из груди Хазана вырвался тяжелый стон. На мгновение дьяволы оцепенели, не в силах отвести взгляд от белоснежных, с серебряной искрой, перьев. Потом все дружно повалились на колени.
«Так», — промелькнуло в голове у Ив, — «Мои сегодняшние знакомцы подразделяются на две категории. Представители одной так и норовят упасть передо мной ниц, другой — сжить меня со свету. Бойкие черти успели побывать в обеих…»
— Что с вами, дети мои? — произнесла она вслух, — запоздалое раскаяние?
— Перья, — прохрипела Агарна, — перья ангела.
На ее лице отражалась невероятная смесь ненависти, страха и отчаянной надежды. Ив перевела взгляд на вождя. Хазан пребывал в сомнамбулической неподвижности.
— В чем дело? Вам тоже стихи нечем записывать?
— Эти перья… Уже несколько столетий никому из наших воинов не удавалось убить ангела.
Ив презрительно скривилась. Мысленно она прикидывала, успеет ли подхватить Оскара, вырезать проход и упорхнуть в вампирский Слой до того, как дьяволы очнутся.
— Выражаю вам глубокие соболезнования.
— Убить ангела не так просто, как тебе кажется.
Брови Ив удивленно поползли вверх.
— Мне кажется? Моя дорогая, мне не кажется, я знаю. Ты думаешь, ко мне каждый день являются ангелы и слезно умлоляют пощипать им крылышки?
Агарна слегка смутилась, но не отступила.
— Отдай их нам. Ты все равно не найдешь им должного применения.
— Отчего же не найду? Уже нашла, — Ив пощекотала пером кончик носа, — Искусство творить, знаешь ли.
— Да разве это применение? Смех один!
— Не хуже всяких ритуалов Живого Огня.
— Не смей! Не смей осквернять истинное совершенство своими мерзостными инсинуациями!
— Подумаешь… Какое нежное совершенство.
— Высшая, что ты хочешь за перья? — Агарна перевела дыхание и пнула вождя кулаком в бок.
Хазан едва пошевелился. Его взгляд по-прежнему был туманен, по лицу блуждала улыбка.
— Глубокая прострация? — поинтересовалась Ив, — Тяжелый ступор? Кома?
— Благоговение перед святыней! Ты прекрасно это знаешь и пользуешься тем, что существо, в руках которого перья ангела — неприкосновенно, — отрезала жрица, — Подари их нам — и мы щедро отблагодарим тебя.
— Отпустите на волю?
Агарна ни секунды не колебалась.
— Отпустим.
— А как же Игрок? Не падет ли на вас его гнев?
— Может, и падет. Но награда все равно слишком велика, — она подняла руки к небу, от чего золотые браслеты на ее запястьях мелодично зазвенели, — Власть над целым миром дьяволов стоит маленькой распри! А перо ангела даст нам эту власть.
— Что ж…
Ив присела на край площадки.
— Оскар, поди сюда! Подай мне какой-нибудь твой стих. Из тех, что похуже, — скомандовала она.
Вампир извлек из-за пазухи свернутую в рулон пачку пачку бумаги и, шепча чтото себе под нос, начал ее изучать.
— Ну вот, этот, разве что, — наконец он протянул хозяйке один из листков, — Одно из моих первых произведений. Сонет. «Твои крыла подобны жемчугу тумана».
— Очень хорошо, — Ив перевернула лист, разгладила его на коленке и повернулась к вождю, — Проколи себе пальчик, дорогой братец.
Тот недоуменно пожал плечеми, но подчинился. Кончиком пера Ив собрала капельку его крови и вывела на чистой стороне листа:
«Я, вождь дьяволов Хазан, клянусь, что никто из моего племени никогда не причинит ни малейшего вреда ни одному вампиру».
— Приложи палец.
Наблюдавшая за процедурой Агарна возмущенно взвилась:
— Да ты с ума сошла, Высшая! Писать жизненной жидкостью договор, который останется в руках вампиров? Удостоверять силой сердца?
— В чем, собственно, дело? Совершенно обычная практика.
— Как в чем дело?! А ваша магия-на-крови?
— Агарна, я обещаю, что не буду пользоваться этим договором вам во вред. Если вы первые не начнете, конечно, — Ив растянула губы в успокоительной улыбке. Жрица отшатнулась.
— Ты… ты…
— Это всего лишь самозащита, дорогая. Не надо делать трагедию из-за клочка бумаги, — Ив торжественно вручила Хазану сверкающее перо, — Надеюсь, это послужит началу особо близких отношений между нашими народами. Агарна, будь любезна, верни мне меч.
Вождь прерывисто вздохнул, не в силах оторвать глаз от белоснежного сокровища на своей ладони. Окружавшие его дьяволы затянули тихую монотонную песню.
— Спасибо, сестра, — прошептал Хазан, — вся моя кровь — теперь твоя кровь. Если захочешь пить — я всегда подставлю шею.
Ив содрогнулась.
— Буду иметь в виду. Оскар, пожалуй, мы с тобой несколько загостились, — она достала из кармана синие ножницы, — Пора бы нам и домой…
В оружейной галерее Гнезда царило оживление. С диким лаем носился Хбрун, сжимая в челюстях чей-то потрепанный трупик. Взъерошенный и потный Сальвадор пытался догнать и присмирить разошедшегося медведепса.
— Госпожа! — вскричал капитан гвардии, завидев Ив, — Позвольте доложить?
— Докладывай, — снисходительно разрешила она.
— Задержаны шпионы. Согласно вашим приказаниям, я их препроводил в погреб. Шпионы сопротивлялись и, ссылаясь на личное знакомство с вами, требовали накормить их ужином. А у самих и без того рожи широченные, лоснящиеся. И одинаковые, почему-то.
— Где же они теперь?
Сальвадор отбросил со лба черную блестящую челку и залихватски щелкнул каблуками.
— Не беспокойтесь, госпожа. Я не поверил их лживым россказням! Связал и посадил под замок!
Ив расхохоталась.
— Главнокомандующий, я восхищена вашим рвением! Приведите пленников.
Тот отсалютовал и убежал. Через несколько минут за дверью послышались звуки перебранки и, конвоируемые Сальвадором, в галерею вошли братья-гномы.
— Ваше поведение возмутительно, — верещал Христен, — Я герольд, а не какойнибудь там воришка! Я маг! Снимите с меня эти грязные веревки!
— А нечего шастать было.
— Я не шастал!
— Шастал.
— Не шастал, говорю! Не шастал!
— Ну как же не шастал? — всплеснул руками Сальвадор, — Я захожу в помещение, а вы там — шасть-шасть. Без разрешения.
— Не шастали, а ожидали твою хозяйку, неуч проклятый! — Христен возмущенно затопал ногами, — Я требую к себе уважения! Я — особа значительная, со мной сам Гульден Всемогущий за руку здоровается!
