Он принюхался. От старосты отчетливо несло навозом. Не говоря ни слова, герцог Акина развернулся на каблуках и устремился к школе.
— Светлейший господин! — От волнения голос Нимарка сорвался на писк. — Позвольте вас сопровождать
Герцог поморщился и, не останавливаясь, бросил через плечо:
— Оставайтесь, где стоите. И отчитайтесь моему управляющему.
Староста истово закивал и бухнулся на колени в грязь.
— Как прикажете, господин. Все, как вы прикажете. Акина Убарский снова поморщился: поясница болела невыносимо, даже притирания пряной слизью, рекомендованные опытным лекарем герцога, помогали лишь ненадолго.
— Ненавижу старость, — с горечью прошептал он, бросая быстрый взгляд на свои сухие желтоватые руки, покрытые темными мелкими пятнышками. — Ненавижу…
Школьное здание понравилось герцогу. Светлое, просторное, с высокими потолками и удобными классами, оно должно было вместить не менее трех дюжин учеников. Едва завидев герцога, резчики поспешно кланялись и отступали в сторону, не смея нарушать одиночество благородного господина. Завершив осмотр, Акина направился к колодцу, и устало присел на скамью.
Деревенский пейзаж, обычно столь раздражавший его, сегодня был подпорчен штабелями небрежно сложенных досок, связками кольев, стружкой, кусками пакли — словом, всем тем мусором, что неизбежно сопровождает любое строительство. Прямо под ногами герцога, возле носков его дорогих замшевых сапог, разлеглась лоснящаяся зеленовато-черная лужа самого сомнительного происхождения. В ее антрацитовой глубине сновали неясные тени, что-то бурчало, пузырилось и лопалось. Акине показалось, что лужа живет какой-то загадочной, никому не понятной жизнью, что ее, возможно, населяют мельчайшие разумные существа
Он нагнулся было, чтобы рассмотреть пенящуюся воду поближе, но тут громкий вопль заставил его обернуться. На соседней скамейке сидел немытый взъерошенный человек в линялых холщовых штанах и рваной курточке. Разинув рот, человек смотрел на герцога.
— Пуквица, — заявил общительный оборванец, указывая на себя пальцем.
Акина скривился.
Я — умелец, — продолжал между тем дурачок. Он порылся в заплатанном кармане курточки и извлек оттуда небольшую деревянную птичку, раскрашенную в яркие задорные цвета. — Я сделал, — сообщил он, надуваясь от важности.
— Красиво, — сдержанно похвалил герцог. Пуквица расцвел и снова полез в карман.
— У меня еще есть. Ножом делаю. Этим. — И он повертел перед носом изумленного герцога своим золотым сокровищем.
— Дорогая безделушка. — Акина сдвинул брови. — Откуда она у тебя?
— Сам нашел. В лесу, — Демьян улыбнулся во весь щербатый рот.
— Дай-ка глянуть. — Герцог потянулся к ножику, ни секунды не сомневаясь, что дурачок с радостью позволит осмотреть его, но Пуквица встревожено вскочил, отталкивая руку Акины.
— Нет-нет! Moe
— Украл, никак? — равнодушно спросил герцог, тоже вставая.
Пуквица замотал головой и стал лихорадочно упрятывать нож за подкладку. Его руки дрожали.
— Нашел! Мое! — Гигантским прыжком он отскочил в сторону и зашлепал по луже, обдавая себя черными маслянистыми брызгами.
На шум стали выглядывать люди, опасаясь, как бы разозленный вельможа не пришиб несчастного юродивого.
— Демьян! Не приставай к господину! — закричал издалека Нимарка. Оставив управляющего разбираться с бумагами, он спешил на помощь герцогу.
Пуквица растерянно повернулся к старосте.
— Отойди в сторону! Ты мешаешь нашему доброму сеньору. — Утирая пот со лба, Нимарка остановился, чтобы отдышаться.
— Иди к нам, Демьянушка, — позвал кто-то из близлежащего огорода. — Мы тебя медком угостим.
Дурачок просветлел. Победно взглянув на Акину, он полез за пазуху, намереваясь достать любимую игрушку, и вдруг побледнел, захлопал себя по карманам. Ножа не было. Подвывая от горя, Пуквица начал обшаривать себя, потом упал на колени и стал ползать по земле, внимательно осматривая каждый камешек.
— Потерял? — ехидно спросил герцог, с брезгливым интересом наблюдавший за манипуляциями Демьяна.
Пуквица поднял полные слез глаза, и на его лице появилось осмысленное выражение.
— Это ты! Ты взял! — Он подбежал к Акине и попытался схватить его за камзол, — Ты!
Вельможа усмехнулся, отступая на шаг:
— Зачем мне твой нож? Да и как я мог его взять?
— Он золотой! Он дорогой! Ты злой колдун! Украл! Магией украл! Отдай! Отдай! — Пуквица снова рванулся к герцогу, цепляясь серыми от земли пальцами с обкусанными ногтями за его тонкую шелковую рубашку.
Все последующее произошло в считанные секунды. Акина раздраженно отпрянул, отталкивая от себя дурачка, однако тот продолжал наседать. Колени герцога подогнулись, каблуки разъехались в жидкой грязи, он нелепо взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие, но не удержался, поскользнулся и со всего размаху рухнул на гору строительного мусора. Сбоку от него упал Пуквица.
Некоторое время царило молчание, потом со всех сторон к месту падения бросились стоявшие неподалеку крестьяне. Первым бежал Нимарка. Одним движением он отшвырнул неуверенно шевелившегося Демьяна и склонился над герцогом. Круглая физиономия старосты в момент осунулась. Он… Он не дышит… Не дышит…
— Пусти! Разойдитесь все! — Через толпу протискивался управляющий и лакеи герцога.
— Отойди! — скомандовал управляющий.
Нимарка поднялся и, обнажая голову, отступил в сторону. Толпа ахнула. Из груди герцога Акины Убарского торчал острый, гладко отполированный кол.
Граф Пронт стоял возле окна кабинета и с плохо скрываемым удовольствием наблюдал за тем, как слуги укрепляют над воротами черные траурные полотнища. Тело его отца, легендарного и грозною герцога Акины Убарского, покоилось в главной зале родового замка, а он все никак не мог поверить свалившемуся счастью. Еще утром Пронт был бесправным забитым наследником, графом без графства, измученным бесконечными попреками деспотичного родителя, и вдруг в одночасье стал полноправным герцогом, властителем обширной провинции, императорским сановником. Пронт огладил пышные усы и метнул быстрый взгляд на буфет. Новоиспеченному герцогу чрезвычайно хотелось промочить горло. В этот момент в дверь деликатно постучали, и в кабинет вошел кавалер Дибас — друг детства и доверенное лицо Пронта.
— Доставили пленника, — заговорщицки шепнул он. — Какие будут распоряжения?
— Того самого? Как его? — Пронт наморщил лоб. — Демьяна Пуквицу?
Дибас кивнул и выжидательно уставился на Пронта. Тот покраснел.
— Ну… Я даже не знаю, — промямлил наконец он. — В колодец его?
— В колодец? Всего лишь? — Брови кавалера удивленно поползли вверх.
Пронт покраснел еще больше. Его лоснящееся широкое лицо первого едока и выпивохи приняло виноватое выражение.
— Понимаешь, старина, — взволнованно начал он, понизив голос. — Мне этот парень, можно сказать, услугу оказал. Старик ведь крепок был. Никак не хотел на тот свет отправляться. Пережил бы меня, как пить дать, чернокнижник проклятый. Была б моя воля, я бы Демьяну благодарность объявил, серебряными монетами осыпал и отпустил восвояси.
— Мой пресветлый господин, вы понимаете, что говорите? — Дибас возмущенно всплеснул руками. —
