– Ты действительно изменился, – проговорила она. – Ты возродился, командор.
– Ты тоже изменилась, – заметил он. – Ты больше не Левкотея.
– Я и не знала об этом, – печально сказала Стиви.
Повернув лицо к морю, она обвила руками его шею и поцеловала в макушку. Она смотрела на восток, туда, где была Шотландия; поразительно, что так далеко за океаном лежал ее корабль, разбитый о шотландские скалы, которые она никогда не видела.
На том берегу было ее сердце. Стиви спрятала глаза, и Генри не мог увидеть, что они увлажнились.
– Гнуть свою линию, несмотря ни на что, – сказал он, сжимая ее руку.
– Всегда, командор.
Мэделин и Стиви выбрали лучший столик в углу террасы. Волны ударялись о берег у их ног, и легкий бриз обдавал их лица солеными брызгами. Официантка принесла им меню со страницами коктейлей с названиями типа «Мартини Белая Акула» и «Секс на Истон-бич».
– Я не хочу разочаровывать это прекрасное место, – проговорила Стиви, – но я собираюсь пить минеральную воду.
– Я тоже, – сказала Мэделин и заметила в глазах Стиви внезапную радость. – Да, да, Стиви, я не пью.
– Правда?
– Да Я была совсем неуправляемой, когда приезжала к тебе в Хаббард-Пойнт. В общем-то я была такой целый год. – Официантка принесла им большую голубую бутылку сельтерской, и они выпили друг за друга.
– Это чудесно, – сказала Стиви, улыбаясь.
– Да, – подтвердила Мэделин.
Они изучили меню и выбрали тунца на гриле. В баре кто-то играл на банджо регги. Мэдди чувствовала себя такой расслабленной, переполненной радостью от того, что сидит здесь на пляже со своей старой подругой. Они беседовали о лете вообще, старательно обходя трудные темы. Стиви рассказывала о своей живописи, о свадьбе своего названого кузена; Мэделин – о Крисе и о том, что стала брать уроки игры на фортепиано. Они ели тунца, слушали тихую музыку и шум волн. Солнце начало садиться, окрашивая море золотом и фиолетовым цветом. За столом рядом с ними сидели две молодые женщины, и одна из них заказала «Секс на Истон-бич». Мэделин испытала мгновенную боль, вспомнив Эмму.
– В последний уик-энд, который у нас был, – проговорила она, – Эмма заказала этот коктейль. Она смеялась: «Помнишь те времена, когда секс на пляже казался нам образом жизни, а не названием выпивки?»
– Это звучит похоже на Эмму, – заметила Стиви.
– И раньше она шутила, что мы все оставим свою девственность на пляже Хаббард-Пойнта, в то лето, когда нам было по семнадцать.
Стиви опустила голову.
– Но мне было уже восемнадцать, когда это произошло, – призналась она. – И это случилось с Кевином, моим первым мужем, в колледже.
– А мне исполнился двадцать один, – сказала Мэделин. – Истинно католическая девушка, я ждала до самой помолвки. Даже думала, что я никогда не выйду за него замуж.
– Я не понимаю, почему Эмма говорила так…
– Ну, это же было похоже на нашу церемонию с кругом полнолуния – ей было приятно думать, что мы связаны на всю жизнь. Срослись в одно целое… если не в реальности, то, по крайней мере, в легенде о пляжных девочках, – говорила Мэделин, когда к ним подошла официантка, чтобы унести пустые тарелки. Они заказали кофе и крем-брюле. Музыка стала немного громче, и бриз усилился.
– Не правда ли, странно, что ты, Эмма и я не открыли для себя Ньюпорта, когда были подростками? Он ведь не так уж и далеко… но, с другой стороны, почему мы хотели бы даже жить в Хаббард-Пойнте? – спросила Мэделин.
– Это то же, что… – начала было Стиви, но резко остановилась.
– Продолжай – что ты собиралась сказать?
– Ну, это то же, что говорила Нелл. Она очень напоминает тебя, – сказала Стиви.
– Ты много общалась с ней?
– Да, конечно, – сказала Стиви, а потом стала рассказывать о своей новой книге «День, когда море чернеет» и как Нелл помогала ей, присылая много сведений о пляжах Шотландии и Оркнейских островах.
Она хмурила брови, как будто ей казалось, что Мэделин может расстроиться тем, что она сблизилась с Нелл.
– Я так рада этому. У нее нет матери, и ей нужна хотя бы одна из нас, – сказала Мэделин.
– Ей нужна ты, – проговорила Стиви быстро.
Мэделин согласно кивнула:
– Я тоже так думаю.
– Джек немного рассказал мне о том, что произошло между вами, – сказала Стиви. – После смерти Эммы.
