Черная Дорога

– Что ты не можешь? – спросил Тарамис.

– Не могу поверить.

Всю свою жизнь Дэррик учил себя не верить. Он не верил, что отец ненавидит его. Не верил, что отец виноват в том, что он избит. Он привыкал верить, что жизнь – это сменяющие друг друга дни в лавке мясника и что хороший день – тот, в который побои не превратили тебя в калеку.

Но ты сбежал оттуда, - напомнил Мэт.

– Я сбежал, – прошептал Дэррик, – но не смог оставить прошлое позади.

Ты можешь.

– Нет, – сказал Дэррик, глядя на стражу.

– Они выжидают, – заметил Палат. – Нас слишком много, им нас не взять, не потеряв с десяток своих. Так что они задержатся, стянут сюда побольше лучников и тогда уж разберутся с нами.

Тарамис шагнул к Дэррику:

– С тобой все в порядке?

Он не ответил. Беспомощность переполняла Дэррика, а он тщетно пытался оттолкнуть ее. Чувство это угнездилось в груди и плечах, мешая дышать. Весь прошлый год он топил жизнь в бутылке, на дне стакана, в кувшине с дешевым вином в каждом захудалом кабаке, мимо которого пролегал его шаткий путь. А потом он сделал ошибку, попытавшись протрезветь и поверить, что в жизни есть еще что-то, кроме пустоты.

Кроме неудач и ощущения собственной ненужности, преследовавших его всегда.

Ничтожество! - обрушился голос отца.

Зачем надо было спасать себя? Чтобы умереть в конце разрушенной канализационной трубы, как крыса? Дэррику хотелось рассмеяться, но заплакать ему хотелось еще сильнее.

Дэррик, - позвал Мэт.

– Нет, Мэт. Я и так далеко зашел. Пора все заканчивать.

Придвинувшийся ближе Тарамис, подняв фонарь, заглянул Дэррику в глаза:

– Дэррик.

– Мы пришли сюда умереть, – сказал Дэррик Мэту и Тарамису разом.

– Нет, мы пришли сюда не умирать, – возразил Тарамис. – Мы пришли сюда разоблачить демона. Как только люди, поклоняющиеся ему, узнают, кто он на самом деле, они отвернутся от него и освободятся.

Немощь настолько овладела Дэрриком, что слова мудреца едва коснулись его.

Это все демон, - повторил Мэт.

– Ты говоришь со своим другом? – спросил Тарамис.

– Мэт мертв, – хрипло прошептал Дэррик. – Я видел, как он умер. Я дал его убить.

– Он здесь, с нами?

Дэррик покачал головой, не ощутив движения, словно это было чье-то чужое тело.

– Нет. Он мертв.

– Но он говорит с тобой, – настаивал мудрец.

– Это ложь.

Это не ложь, чертов ты дурень! - взорвался Мэт. – Проклятый твердолобый карась! Тебя всегда было трудно убедить в чем-то, чего ты не можешь увидеть или пощупать сам. Но если ты не послушаешь меня сейчас, Дэррик Лэнг, я буду вечно бродить по тропам призраков, не зная ни покоя, ни мира. Ты этого мне желаешь?

– Нет, – прошептал Дэррик.

– Что он сказал? – волновался Тарамис. – Это правильное место?

– Это обман, – сказал Дэррик. – Мэт сказал, что демон в моей голове пытается ослабить меня. И говорит, что он не демон.

– Ты ему веришь?

– Я верю, что демон в моей голове. Я невольно предал вас всех, Тарамис. Прости меня.

– Нет, – ответил Тарамис. – Меч знает истину. Он вел тебя.

– Это все демонские уловки.

Мудрец качнул головой:

– Ни один демон, даже сам Кабраксис, не способен взять власть над мечом Хоклина.

Но Дэррик помнил, как меч сопротивлялся ему, как не хотел сперва уходить из своей тайной гробницы.

Меч не мог освободиться сразу, - сказал Мэт, – Просто не мог. Он ждал меня. Видишь ли, мы нужны ему оба. Вот почему я мотался туда-сюда по путям призраков, между «там» и «здесь». Я – часть всего этого. А третий человек, что ж, он – твой выход из положения.

– Третий человек – выход из положения, – вяло повторил Дэррик.