Мэри Линн Дил
Хрупкая красота
Глава 1
Кейт Темплтон отчаянно пыталась прижать свою красную малышку “хонду” к обочине дороги, если слово “дорога” было в данном случае уместно. Но деревья и кустарник, росшие по обеим сторонам, да еще камни делали узкую горную тропу совершенно непригодной для маневра.
“А что, если сейчас появится встречная машина?” – промелькнуло у Кейт, и уже, наверное, в десятый раз за день ее охватила паника, что было совсем несвойственно этой разумной и рассудительной девушке. Рассчитывать на то, что удастся как-то разъехаться, конечно же, не приходилось. Значит, в перспективе только один вариант – пятиться назад.
– Пожалуйста, – прошептала Кейт. И собственный голос показался ей чужим. Несколько минут назад она выключила радиоприемник – поняла, что придется сосредоточиться, чтобы благополучно проехать по горной дороге. – Господи, побыстрее бы добраться до марины.[1]
На самом же деле Кейт сейчас хотелось только одного – остановить машину и свериться с поспешно составленной и во многом неточной картой, которую ей дала ее дорогая подруга Ханна, – ей уже три раза пришлось возвращаться в Теннесси через Огайо и Кентукки. А тот “миленький деревянный мостик”, как выразилась Ханна, который, к счастью, уже был позади, на самом деле оказался кучей полусгнивших бревен, кое-как переброшенных через довольно глубокий овраг. (Конечно, ее подруга упомянула, что уже давно здесь не была.) И теперь Кейт с ужасом думала о том, что она увидит, добравшись наконец до “живописного горного домика”, о котором рассказывала Ханна.
Глухой хлопок прервал размышления Кейт. Девушка затаила дыхание, надеясь вопреки всему, но нет… уже через несколько секунд машина завалилась на один бок и медленно поползла по тропе.
Кейт стиснула зубы и ударила кулаком по рулю. В ее зеленых глазах блеснули слезы гнева и отчаяния. Что же ей теперь делать?
– Проклятие, – пробормотала она вполголоса, борясь с желанием выскочить из машины и громко закричать – закричать так, чтобы слово “проклятие” эхом прокатилось по горам. – Чудесный отпуск, Ханна! Огромное тебе спасибо! Я прекрасно отдохну. – С трудом овладев собой, Кейт осторожно надавила на педаль газа и съехала на обочину, в кустарник.
“Так… – размышляла Кейт, немного успокоившись. – По крайней мере теперь я могу как следует рассмотреть карту”. Она потянулась к листу бумаги, лежавшему на сиденье. Взгляд ее на мгновение остановился на флаконе, выглядывавшем из открытой сумочки. Кейт колебалась… Нет! Она так взволнованна, что без воды вряд ли сможет проглотить таблетку. Отстегнув ремень безопасности, Кейт попробовала открыть дверцу. Всем своим весом навалившись на нее, она с беспокойством подумала о том, что стало с ее сверкающей “хондой”.
– Господи, ведь уже середина ноября, – проворчала она, протискиваясь в узкую щель. – Почему же все эти колючки еще не отсохли?
Кейт обошла машину и, прислонившись к капоту, взглянула на карту. Конечно, трудно было определить, как далеко она сейчас находилась от марины. Но Кейт уже миновала почти все ориентиры, указанные Ханной, поэтому и решила, что вполне можно добраться пешком. И кроме того, она все равно не смогла бы поменять колесо, даже если бы очень захотела. Ведь это был уже второй прокол за последние два часа – запасных колес не осталось.
Голодная и уставшая от долгой езды, Кейт знала: чем скорее она доберется до марины и до коттеджа, тем быстрее сможет отдохнуть. Она взяла сумочку с переднего сиденья, заперла дверцу машины и отправилась в путь.
Кейт шла всего минут десять, а ноги уже гудели. На ней были кожаные сапоги на плоской подошве, очень модные, но совершенно не приспособленные для долгой ходьбы. Вообще-то, по мнению Кейт, она оделась в эту поездку довольно непритязательно: джинсы, шелковая блузка и шерстяной блейзер. Но солнце уже садилось, и становилось прохладно. Только сейчас Кейт пожалела, что не надела спортивный костюм и парку. Да и шапочка не помешала бы.
И почему она позволила Ханне уговорить себя? Нет, правильнее сказать – “заставить”. Кейт покачала головой и засмеялась, вспомнив ультиматум своей подруги. Ханну очень тревожило то обстоятельство, что Кейт много работала, практически без отдыха. “Это начинает сказываться на твоем здоровье, – сказала она. – Посмотри на себя: ты живешь только на кофе и круассанах”. Но дело было не только в этом: она начала худеть. Иногда же, без видимой причины, сильно нервничала – казалось, вот-вот утратит над собой контроль.
Кейт и не пыталась отрицать, что ей необходимо отдохнуть. Просто все времени не было. Да и сейчас, судя по тому, как все складывается, ее “побег в горы” может оказаться неудачной затеей.
И почему она согласилась на эту поездку? Да еще в ноябре… Кейт посмотрела на окружавшие ее голые деревья. Листва давно уже пожелтела и опала. Но для снега еще рановато, так что на озере без лодки ей совершенно нечем будет заняться.
Кейт скорчила гримасу, подвернув ногу на гравии, расползавшемся под ее сапогами. Пришлось вновь сосредоточиться на дороге.
Она недоумевала: как ей вообще удалось здесь проехать, не повредив машину? Как только Кейт начала подниматься в гору, тропа превратилась в смесь гравия и грязи, идти становилась все труднее. Из-за вымытых дождем канав и оврагов, а также скатившихся с горы камней дорога местами напоминала полосу препятствий, по обе стороны которой громоздились отвесные скалы.
Миновав три совершенно одинаковые развилки, Кейт наконец добралась до той, откуда уже была видна конечная цель ее путешествия. Направо дорога огибала гору, а налево сбегала по пологому холму к озеру и марине.
Даже в сумерках – солнце уже садилось за горы по ту сторону водной глади – вид был великолепный. В эти секунды Кейт забыла и о распухшей лодыжке, и о спущенном колесе, и о том, как сильно она устала. Расположенная на равнине, у кромки воды, марина являла собой весьма живописное зрелище. Белое с красной окантовкой здание выглядело если не новым, то, безусловно, чистым и ухоженным. Ровный ряд лодок, надежно укрытых на зиму под навесом из рифленого железа, мерно покачивался вдоль длинного причала. Автостоянка пустовала: там стояло лишь несколько машин с эмблемой марины – “Медвежья Петля”. Вопреки всему Кейт надеялась, что пристань еще открыта.
