удушья лейтенанта.
- Кидай оружие на хрен, - посоветовал Мудрецкий второму. И надо же, тот подчинился: положил автомат на пол.
- Вот это хорошо, это здорово. Так где у вас тут пожрать? - радовался Леха, разжимая пальцы и давая дышать бедолаге.
Черный джип проехал мимо пивзавода к другому ангару, как оказалось, Мудрецкого, Простакова и Резинкина спрятали на складе готовой продукции. Фрол, как великий предводитель, заложив руки за спину, шел по небольшому проходу между ящиками, не забывая пинать ногою под зад майора Лопату, чьи руки были связаны за спиной.
- Иди вперед, козлина! - повторял время от времени Фрол. - Куда? Куда дальше?
Они подошли к небольшой двери, открыли ее и вошли в помещение, заставленное не пластиковыми бутылками, как в первой секции, а стеклянными. Но на бутылки никто не смотрел. Все вошедшие глядели на болтающихся вниз головой, абсолютно голых двух лейтенантов, а также на подполковника Вяземского и майора Сапожникова. Одежда всех четверых и оружие были свалены в кучу, а рядом с ними на полу сидели уже хорошие, распробовавшие пивко лейтенант Мудрецкий, Простаков и Резинкин.
- О-о, Фрол! - завыл Леха, подбежал и, подняв в воздух Валетова, обнял его так, что тот охнул. - Здорово, мужики! Угощайтесь пивом, - набросился Простаков на гоблинов. Те были ребятами неслабыми, а некоторые даже весили и больше, чем Леха, да и повыше парочка была, но они как-то его сразу приняли за своего, несмотря на то, что он был в форме.
- А это че за туши? - справился один из людей Шмидта.
Леха обернулся и из бутылки прыснул на голое тело подполковника Вяземского, висевшего вниз головой. Тот взвизгнул и забросал эфир некультурными словами, смысл которых сводился к неизбежной ответственности за то, что здесь происходит. Леха подошел и двинул дядьке по ребрам, чтобы он больше так не говорил.
- Виси молча, - посоветовал Простаков, - теперь ты моя добыча. И запомни, дятел, у меня один командир в армии - это подполковник Стойлохряков, а ты, ты просто туша.
Поглядев на недопитую бутылку, Гулливер вылил все это подполковнику на ноги, и янтарная жидкость быстренько стекла с голеней вниз на пузо и стала капать подполковнику на лицо. Сколько бы он ни тряс башкой, вскоре он был просто-таки весь в пиве. Стоящие вокруг гоблины ржали. Вяземский продолжал визжать насчет того, что ответственность неизбежна, но его никто не слушал.
Валетов подошел, взял из ящика бутылку пива и вернулся к Лопате.
- Товарищ майор, ну-ка оскалься. - Майор смотрел ненавидящими глазами на этого маленького, гадкого солдатика, мечтая придушить его, но ничего ему не светило. - Оскалься, - повторил Валетов, и майор оскалился.
Зацепив крышкой за майорский клык, Фрол дернул бутылку вниз, и пробка соскочила. Он зажал горлышко пальцем большой руки, потряс бутылку и, как только жидкость взыграла, направил струю на майора Сапожникова. Все, стоящие вокруг, заржали, а потом также принялись открывать бутылки и поливать висящих на трубе абсолютно голых террористов. Когда под ними на полу образовалась огромная лужа пива, Валетов подошел к Вяземскому и похлопал его по щеке:
- Где деньги, дорогой товарищ?
После столь унизительной процедуры уже никто не пытался что-то там вякать про неизбежное возмездие, и вскоре гоблины получили все деньги, которые вез с собой Вован для выкупа цветных металлов.
К утру «КамАЗ», но только не тот, который принадлежит Шпындрюку, а другой, принадлежащий Леве Шмидту, был загружен и отправился в Самару к каким-то знакомым Левы Ша, готовым с радостью принять дюралюминий по хорошей цене. Естественно, все деньги оседали в кармане местного «папы».
Извлеченные из пивного чана Колян с Вованом предстали перед предводителем уже ранним утром, когда тот сидел на первом этаже в гостиной и попивал вместе со своей белокурой леди кофе.
Фрол, одетый в дорогой костюм цвета морской волны, сидел между Левой и блондинкой и уплетал второй торт подряд. Он брезгливо смотрел на стоящих перед ним Коляна с Вованом и не вмешивался в разговор - ему было не до этого. Веселая девчонка, забытая на время шефом, оказывала ему пристальное внимание, вилочкой и ножичком отрезая кусочки и отправляя парню в рот, при этом она еще умудрялась тереться о него бедром. Валетов с ума сходил.
И разговор, сводившийся к обычному братковскому базару, связанному с тем, что одни оборзели творить под носом авторитета такие вещи, не предупреждая об этом, а противная сторона - Колян с Вованом - делала тупые, непонимающие лица, типа, какие такие вещи, вроде как Шмидта это не касается. Но он не соглашался с людьми Шпындрюка и советовал передать главе района, чтобы тот больше никаких операций по другим частям света, не входящим в его собственный округ, не проворачивал. Иначе придется, мол, нанести визит к дяде и провести терапевтическое лечение с помощью бейсбольной биты.
У Коляна с Вованом хватило ума покивать башками и свалить. После того как они ушли, Лева Ша залез в карман халата и вытащил оттуда настоящий перстень с настоящим бриллиантом. Девчонка воскликнула:
- Ой, это мне?!
- Молчи, - отозвался он и протянул драгоценность Фролу. Фрол перестал лопать торт, убрал от себя белые и нежные ручки красавицы и потянулся к перстню. Но, подразнив украшением, хозяин вернул перстень обратно себе в карман. - Получишь после армии. Тебе еще сколько служить?
Валетову взгрустнулось:
- Больше года.
- Ну ниче, это нормально. За год он не подешевеет, - заверил Лева, - а я не забуду. Поэтому, как дослужишь и домой поедешь, можешь сделать крюк и заехать ко мне сюда, я тебе, сто пудов, этот перстень отдам. Будет о чем вспомнить, да? Как вы шакалов пивом мыли. Это ж мечта каждого задрюченного офицерами солдата. Или я не прав?
Фрол молчал.
- А я знаю, что прав, - ухмылялся Лева, - я сам служил, и тоже два года, и тоже рядовым. Эх, какие у нас уроды были эти офицеры, а, ты бы знал! Ты бы их тогда не пивом, бензином бы помыл, а потом бы поджег. Нет, - сморщился тут же Шмидт, - это криминал, это целое убийство. Нам это не надо. Мы люди цивилизованные, в новом веке живем. Пивом помыть, это ж как баня. Это же здорово! Потом мои люди эту лужу целый день выводили, вы там, вообще, че устроили-то?
- Ну так каждому хотелось из бутылочки полить, - оправдывался Валетов, снова возвращаясь к торту.
- Ну это понятно, - согласился Шмидт. - Если в часть вернешься и будут какие проблемы - дай знать, я приеду разрулю. Всем, кому надо, все пообъясняю, никаких вопросов не будет. И последнее. Слушай, ну так как же ты умудрился ко мне на третий этаж забраться?
Глава 3
Неожиданно, впрочем, как и все в армии, наступило утро, и еще более неожиданная вещь - дневальный прокричал: «Рота, подъем!» Хотя, если разобраться в ситуации, то можно сказать наверняка, что дневальный подъем прокричит даже в том случае, если не наступит утро. Он просто посмотрит на часы, увидит «шесть разделить на два ноля» и прокричит: «Рота, подъем!» И придется вставать - ничего не
