Мысль о том, что Мишка прячется именно здесь, моментально укрепилась в моем сознании. Вот только как же туда пробраться?
Хлипкую дверь я, конечно, легко могла выбить, но мне совсем не нужно было, чтобы сюда сбежалось пол-общежития во главе с вахтершей и с позором выдворили меня отсюда.
Я подошла к окну в коридоре и выглянула в него. Шестнадцатая комната была угловой, и я смогла рассмотреть, что окно в ней приоткрыто. Кроме того, рядом проходила водосточная труба. Отлично, выход найден!
Я спустилась обратно вниз.
– Уже уходите? – с улыбкой спросила вахтерша.
– Да, его, знаете ли, нету, – ответила я.
– Ну, вы попозже приходите, он, может, к кому из товарищей пошел. Или передать, что вы приходили?
– Нет-нет, не нужно, – отказалась я. – Я действительно приду попозже.
Выйдя на улицу, я зашла за угол здания, осмотрелась по сторонам и, убедившись, что никого вокруг нет, ухватилась за водосточную трубу, взбираясь по ней на второй этаж. В этот момент я подумала, какое лицо было бы у вахтерши, если бы она меня увидела! После такой картины ее уже никто не смог бы переубедить в том, что даже «престарелые» женщины вроде меня, совсем потеряли стыд и сами лазят в окна к парням.
На мое счастье, меня никто не заметил. Благополучно достигнув второго этажа, я осторожно поставила ногу на карниз и, толкнув створку окна внутрь, ступила на подоконник. На меня смотрела пара глаз перепуганного парнишки. Он был худенький, темноволосый, одетый в черную футболку и джинсы.
– Привет! – спрыгивая с подоконника, весело сказала я. – Что же ты, Миша, прячешься, а сам окошко открытым держишь? От жары спасаешься?
– Вы откуда? – хрипло спросил мальчишка вместо ответа.
– С неба свалилась, – усаживаясь на стул, сказала я.
– Вы от Вовки?
– Нет, – покачала я головой. – Я совсем по другому поводу. Хочу задать тебе несколько вопросов. Но если ты откажешься на них отвечать или вздумаешь врать, я легко отвезу тебя к Вовке. И пусть он с тобой беседует. Нехорошо друзей кидать!
– Да я отдам! – испуганно прижал руки к груди Мишка. – Я хотел просто время выиграть, чтобы деньги найти!
– Ты же говорил, что тебе мать должна прислать?
– Да это я соврал, чтобы он дал в долг, – опустил голову Мишка. – Откуда у матери такие деньги?
– А зачем брал в долг?
– Выиграть надеялся...
– Дурак ты! – пренебрежительно сказала я. – Лучше бы на работу устроился!
– Ага, на пятьсот рублей в месяц? – со злостью проговорил Мишка. – Я так три года долг буду возвращать, а Вовка ждать не будет.
– Ладно, мне это, в общем, по барабану. Я с тобой о другом поговорить хочу.
– О чем? – насторожился Мишка.
– О Кате Зорянской.
При этих словах Мишка вздрогнул так, будто его прошили током.
– Я ее не убивал, – тут же сказал он.
– Ага, значит, ты в курсе, что ее убили, – удовлетворенно ответила я. – А как ты смог это узнать, если прячешься?
Мишка молчал. Весь лоб его вспотел.
– Хо-ро-шо, – четко проговорила я, – сейчас я везу тебя в милицию, и там с тобой разбираются по полной программе. Думаю, ты станешь более разговорчивым.
– Не надо, не надо в милицию, пожалуйста, – быстро заговорил Мишка. – Я все расскажу, только поверьте, я действительно не убивал ее! Я... Я любил ее, я жить с ней хотел. А в тот день, когда ее убили, я пришел к ней. Я всю ночь по городу мотался, после того, как все проиграл, а потом решил пойти к Кате. Думал, может, она поможет деньгами. У нее были кое-какие вещи и драгоценности. Прихожу, дверь открыта. Я вошел, а она уже мертвая лежит... Я чуть с ума не сошел!
– И что? – строго спросила я.
– Я... Я, конечно, сволочь, не знаю, что со мной случилось, но я взял у нее некоторые вещи... Понимаете, я был в ужасном положении – долг же надо отдавать. Я подумал, что Кате все равно уже ничем не поможешь, ну и взял... кое-что.
– Что именно?
– Цепочку взял, два колечка, денег немного.
– Еще?
– Ну, еще видик. В сумку хозяйственную все это кинул и ушел. Пошел сюда, к Пашке, чтобы время выиграть. Вещи-то продать надо, на это время нужно. Мне же деньги возвращать! Попросил Пашку, чтобы приютил меня здесь. Никто не знает, что я у него прячусь.
– А может быть, ты попросил у Кати денег, она отказала, и ты ее убил? – резко спросила я. – Откуда ты знал, что у нее деньги есть, а?
– Нет, нет, что вы, я не убивал ее! Я вообще на убийство не способен! Я... Ну, украсть могу, а чтобы убить – нет!
– Во сколько ты был у Кати?
– Не помню точно, где-то около двенадцати.
А Ольга была там гораздо позже... Если верить Мишке, то убийца проник к Кате с утра. Кто же тогда следил за Ольгой? Он что, возвращался? Зачем?
Ответов на эти вопросы я пока не находила.
– А Наташа где была? – задала я провокационный вопрос.
– Наташка? Да откуда же я знаю! – на лице Мишки возникло такое неподдельное удивление, что я поняла, что он не знает о ее смерти. – Может, в институт пошла с утра, а Катя осталась.
– А ты знаешь, что Наташу тоже убили? – тихо спросила я.
– Что? – челюсть у Мишки отпала, и он машинально вытер лоб. – Час от часу не легче! Когда?
– За день до того, как убили Катю. И было бы хорошо, если быв ты сказал, чем занимался в тот день.
Мишка наморщил лоб, потом стукнул по нему легонько.
– В тот день я был на пляже с ребятами, с утра. Все могут подтвердить! А вечером пошел в казино.
Нет, похоже, что Мишка не врет. Можно, конечно, опросить ребят, с которыми он был на пляже, но я не видела в этом необходимости. Не он это.
Если даже он и убил в порыве Катю, чтобы забрать деньги и вещи, то для чего ему за день до этого убивать Наташку?
– Давай вещи! – потребовала я.
– Да вот они, берите! – засуетился Мишка, доставая из ящика стола маленькую дамскую сумочку. Я открыла ее: там лежали драгоценности и деньги, косметика и еще какая-то мелочь.
– А видик? – спросила я.
Мишка прошел в угол, где лежала большая хозяйственная сумка.
– Вот он, – тихо проговорил он. – Я вас только прошу – не сдавайте меня. А Вовку увидите, скажите, что долг я непременно верну, как только деньги найду.
– Где же ты их найдешь?
– Может, и правда на работу устроюсь, – вздохнул он и вдруг заплакал.
– Ты чего это?
– Господи! – всхлипнул Мишка. – Ну почему мне так не везет? С деньгами облом, Катюхи больше нет... Я только сейчас осознал, что ее нет. А я даже на похороны не пошел, да еще обворовал ее. Это бог меня теперь наказывает.
– Это ты сам себя наказываешь своей дурью, – сказала я. – Ну-ка, утри сопли и слушай меня. Ты,
