славу. На всех заборах оказалась натянута проволока под высоким напряжением. Забраться внутрь не было ни малейшей возможности. Пару раз разведчики пытались вступить в контакт с рабочими-оливийцами, однако разговора не получилось. Фолсцы пренебрежительно относились к бродягам. Они не считали их полноценными членами общества. Что впрочем, отчасти соответствовало действительности. Землянам оставалось лишь пунктуально отмечать время смены часовых и, как бы невзначай, наблюдать за причалами через стены.
Несмотря на определенные неудачи, в целом поход в город увенчался успехом. Воины нашли надежное место для промежуточного базирования, достали документы и одежду, провели тщательную разведку. Завтра вечером они собирались вернуться в лагерь.
День неуклонно двигался к концу, когда на набережной появился лысоватый мужчина лет пятидесяти. Он был хорошо одет, хотя и явно по-походному. Высокие коричневые ботинки, серые бриджи, такого же цвета рубашка и наброшенная сверху черная куртка. Все говорило о приличном достатке оливийца и особенно выступающий вперед большой круглый живот. Незнакомец шел неторопливо, уверенно, с интересом рассматривая город. Проверку документов патрулем тасконец воспринял с невозмутимым спокойствием, словно его это совершенно не касалось. Перекинувшись парой фраз с полицейским, оливиец вразвалку продолжил свой путь. Никого из горожан мужчина со столь заурядной внешностью не интересовал. Только трое нищих, собравшись в кучку, что-то бурно обсуждали.
– Не может быть! – проговорил Стюарт. – До Морсвила три с половиной тысячи километров. Чего ему здесь делать?
– И все же это он, – настаивал Олесь. – Я вряд ли ошибся. Сфин сильно изменился, но не настолько, чтобы его не узнать.
– Мы теряем время, – вмешался Аято. – Нужно любой ценой проверить толстяка. А он скоро уйдет. Придется рисковать. Я пойду один.
Не слушая возражений, самурай направился к тасконцу. Обычно нищие не приставали к прохожим. Старясь отвязаться от навязчивых просьб, фолсцы сразу звали патруль. Арест грозил попрошайке серьезными неприятностями. Быстро догнав мужчину, Тино забежал чуть вперед и тихо произнес:
– Не подаст ли богатый господин несчастному беженцу из Лаурса?
Удивленный подобной наглостью оливиец остановился. Сначала он хотел позвать охрану, но передумал и потянулся к внутреннему карману куртки. Японец тотчас приподнял капюшон, внимательно рассматривая толстяка. Последние сомнения исчезли. Перед ним действительно стоял Сфин. Некогда жалкий бродяга Морсвила. Между тем, тасконец достал довольно крупную купюру и протянул ее нищему. На мгновение их взгляды встретились. От неожиданности оливиец отпрянул назад. Он узнал Аято и не верил собственным глазам.
– Так не бывает! – наконец выдохнул Сфин.
– Бывает, – рассмеялся самурай. – Яне покойник и не надо меня бояться.
– Кросс сказал, вы попали в засаду, – проговорил морсвилец. – Я видел, как аланцы привезли трупы в захваченную зону гетер. Об этом же постоянно болтали наемники-земляне в кабаках Нейтралки.
– Нас похоронили чересчур рано, – иронично заметил Тино.
– Черт подери! Я ужасно рад, – воскликнул тасконец и бросился обниматься.
С большим трудом японцу удалось его остановить.
– Осторожно, – вымолвил Аято. – Мы здесь не совсем легально. Документы подлинные, но сделаны для других людей. Внимательная проверка выявит подмену без большого труда.
– Как обычно, – усмехнулся оливиец. – Похоже, вы постоянно находитесь в конфликте с властями. Пора бы и остановиться.
– Наверное, – согласился землянин. – Сейчас меня гораздо больше интересует другой вопрос. Ты нам поможешь?
– О чем речь! – обиженно произнес морсвилец. – Сфин никогда не забывает своих друзей. Тем более тех, кто вытащил его из грязи, увидел в нем человека. Но идти вместе нельзя. Народец здесь странный и не поймет моего поступка. Я двинусь первым, а вы следуйте чуть сзади. Контора находится в юго-восточной части Фолса. Придется пересечь весь город, так что будьте внимательны. В некоторых кварталах полицейских очень много.
– Нет, – отрицательно покачал головой самурай. – Слишком рискованный план. Скажи лучше где мы встретимся. У нищих свои маршруты.
– Вы не меняетесь, – иронично отметил толстяк. – У самого выезда из Фолса расположены различные торговые базы. Одна из них принадлежит мне. Увидите синюю вывеску «Торговые операции Сфина» и можете смело заходить.
– Растешь, – добродушно сказал Тино и направился к друзьям.
Спустя несколько минут, стараясь не вызвать подозрений, разведчики покинули набережную. Они достигли заброшенного района города и пробираясь по трущобным улочкам, двинулись на восток. Вскоре земляне наткнулись на разделительный пост. Дальше находились кварталы аланских переселенцев. Заходить в них было равносильно самоубийству. Бродяг здесь всегда тщательно проверяли, обыскивали, а затем выставляли вон. Знакомиться с бедами и ужасами Тасконы, представители могущественной цивилизации не собирались. Чтобы не искушать судьбу, воины пошли на север, в район зажиточных местных жителей. Тоже не лучшее место для нищих, но выбора не осталось.
К счастью, начало темнеть и, пробираясь вдоль стен, группа благополучно миновала патрули и заставы. На восточной окраине города действительно оказалась нескончаемая череда баз. Мимо землян то и дело сновали какие-то люди. Судя по одежде, не аланцы и не фолсцы. Изредка по дороге проезжали колонны груженых автомобилей. Неожиданно для разведчиков рядом заработал генератор, и на высоких столбах вспыхнули яркие электрические лампы. В тех местах, куда свет не проникал, горели обычные факелы.
– А здесь жизнь бьет ключом, – вымолвил Стюарт.
– Обычное дело для торговцев, – улыбнулся японец. – Для них время – деньги. Кто много спит, тот мало зарабатывает.
– Зато наш друг процветает, – вставил Храбров, указывая на огромную красочную вывеску.
Слова русича полностью соответствовали действительности. Накопленный Сфином капитал считался одним из крупнейших на территории, подчиненной Алану.
Обладая большой собственностью в Морсвиле и других городах, оливиец развернул бурную деятельность на материке. Его знали и уважали люди, облаченные значительной властью. И вот этот состоятельный, респектабельный господин, к удивлению подчиненных, сейчас обнимался с тремя грязными, оборванными бродягами. Действие происходило прямо на улице, тасконец никого не стеснялся. На глазах морсвилца даже выступили слезы.
– Я очень, очень рад... – без конца твердил Сфин. – Вы живы. Живы назло врагам. А где Жак, Линда, Мануто, Веста?
– Веста погибла, – низко опустив голову, проговорил Олесь. – Еще тогда, четыре года назад... Все остальные прекрасно себя чувствуют, хотя и находятся далеко от Фолса. Они скоро должны придти сюда.
– Думаю, нашу встречу надо отметить, – сказал оливиец. – Заодно помянем бедняжку Весту. Она была хорошей, доброй девочкой и не причинила никому зла. Ее душа наверняка в раю.
Друзья направились к каменному двухэтажному зданию. Тасконец открыл дверь, пропустил вперед наемников и подозвал к себе помощника.
– Ласк, – тихо произнес хозяин. – Меня до утра не беспокоить. Вся ответственность за товар и разгрузку ложится на тебя. И еще... Пусть наши люди повнимательнее посмотрят за дорогой. Если заметят что-нибудь необычное или подозрительное, немедленно сообщите.
– Будет сделано, – ответил темноволосый мужчина лет тридцати.
Многое он понимал без дополнительных объяснений. Стала понятна странная теплота отношений с чужаками. Вряд ли они являлись настоящими нищими. Впрочем, лишних вопросов Ласк никогда не задавал. Несколько отрывистых команд и четверо оливийцев скрылись за воротами базы.
Внутреннее убранство комнаты куда попали земляне, оказалось не очень роскошным, но довольно уютным и комфортным. Широкий диван, два кресла, четыре стула и большой, прочный пластиковый стол. Сразу было видно, помещение служило и рабочим кабинетом, и местом отдыха. Хозяину базы часто
