Но если убить кошмар, вместе с ним умрет и весь сон.
А в том сне была девушка по имени Сьюзен. Я помню ее по какой-то давнишней призрачной жизни. Интересно, она еще жива? (Когда это было? Пару часов назад? Несколько жизней назад?) Как я понимаю, она висит где-то, опутанная проводами, голая, без единого волоска на теле, и не помнит о больном на голову великане с острыми приступами паранойи.
Я был так близко, что различал складки на коже космического существа. Астероиды, летевшие в меня, стали меньше, но удары ложились более прицельно. Приходилось вилять и увертываться, чтобы избегать столкновений. На самом деле экономичный подход противника вызывал у меня вполне искреннее восхищение: никаких дорогостоящих материалов, по сути, вообще никаких расходов на технологии и сырье – скажем, на лазерные установки или ядерное оружие. Просто старая добрая кинетическая энергия: большие камни.
Если бы хоть один из этих камней попал в мой корабль, я бы умер в ту же секунду. Проще некуда.
Единственный способ избежать удара – лететь быстрее снарядов.
У меня было странное чувство, что корабль противника смотрел на меня. Как будто он весь был – один сплошной глаз.
Я запустил свою ракету с расстояния меньше ста ярдов, развернулся и полетел прочь на предельной скорости.
Когда эта штука взорвалась, я еще не покинул пределы радиуса действия взрывной волны. Это было похоже на ослепительный фейерверк – по-своему даже красиво. А потом не осталось уже ничего, кроме бледного следа сверкающей пыли...
– Есть! – закричал я. – У меня получилось!
Экран замерцал и включился. С экрана на меня смотрели очки в роговой оправе. Теперь за ними не было лица. Вернее, это было не настоящее лицо. Просто некое схематическое подобие участия и интереса, как в небрежно прорисованном комиксе.
– У тебя получилось, – согласился он.
– Так, и где мне сажать эту штуку? – спросил я. Он на мгновение замялся, а потом сказал:
– Тебе не придется ее сажать. Аппарат не рассчитан на возвращение. Эта была бы излишняя функция, в которой нет необходимости. Нам не нужны дополнительные расходы.
– И что мне делать? Я только что спас Землю. И теперь я умру от удушья?
Он кивнул:
– Да. Именно так.
Свет в кабине померк. Индикаторы на пульте принялись отключаться один за другим. Угол обзора сузился до обычного. Остался лишь я, пристегнутый к креслу посреди космической пустоты, внутри летающей чайной чашки.
– И сколько мне остается?
– Идет отключение всех систем, но у тебя есть как минимум два часа. Мы не будем откачивать оставшийся воздух. Это было бы негуманно.
– В том мире, который я знаю, мне бы дали медаль.
– Разумеется, мы благодарны.
– А что, нельзя выразить свою благодарность как-то более ощутимо?
– Боюсь, что нет. Ты – элемент одноразового использования. Малая часть целого. Когда в осином гнезде умирает отдельная особь, рой не скорбит о потере. Ты уже выполнил свою задачу. Возвращать тебя было бы неразумно, хотя бы с точки зрения экономии ресурсов.
– И вам не нужно, чтобы на Землю вернулся корабль, оснащенный мощнейшим оружием, которое можно использовать против вас?
– Ну, если ты так считаешь...
Экран погас. Просто погас. Со мной даже не попрощались. «Не пытайтесь перенастраивать свой телевизор, – подумал я. – Неисправность в самой реальности».
Когда воздуха остается на два часа, ты начинаешь пронзительно осознавать каждый вдох. Вдох. Задержка дыхания. Выдох. Задержка дыхания. Вдох. Задержка дыхания, Выдох. Задержка дыхания...
Я сидел в полутьме, пристегнутый к креслу. Сидел, ждал и думал. А потом я сказал:
– Эй, меня кто-нибудь слышит?
Один удар сердца. По экрану разлилось слабое мерцание, сложившееся в разноцветный узор.
– Да?
– У меня есть одна просьба. Послушайте. Вы... люди, машины, или кто вы там, я не знаю... все-таки кое-что вы мне должны. Правильно? В смысле, я всех вас спас.
– Продолжай.
– У меня есть еще два часа, так?
– Уже пятьдесят семь минут.
– Можно меня подключить обратно... к реальному миру. К другому миру. К тому миру, который я знаю?
– Э... Не знаю. Сейчас уточним.
Экран снова погас.
Я сидел – ждал. И пока ждал, дышал. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мне было спокойно, очень спокойно. Если бы не то обстоятельство, что мне оставалось жить меньше часа, я бы сказал, что мне было по- настоящему хорошо.
Экран вновь зажегся. На этот раз изображения не было. Ни картинки, ни разноцветных узоров – вообще ничего. Просто слабое приглушенное мерцание. И голос, звучавший наполовину у меня в голове, наполовину – снаружи, сказал:
– Твоя просьба будет исполнена.
Затылок пронзило болью. Потом была темнота.
А потом...
1984-й год. Пятнадцать лет назад. Я снова занялся компьютерами. У меня был свой компьютерный магазин на Тоттенхем-Корт-роад. И сейчас, когда мир приближается к новому тысячелетию, я пишу эти строки. На этот раз я женился на Сьюзен. Я искал ее больше двух месяцев, но нашел. У нас есть сын.
Мне уже почти сорок. Обычно такие, как я, не доживают до сорока. Как правило, мы умираем раньше, от остановки сердца. Когда ты это прочтешь, меня уже не будет в живых. Ты будешь знать точно: меня уже нет. Ты увидишь (ты видела), как мой гроб опускают в яму. Нестандартных размеров гроб, куда поместились бы два человека нормального роста.
Но знай, Сьюзен, любимая: мой настоящий гроб вращается по орбите вокруг Луны. Он похож на летающую чайную чашку. Они вернули мне мир и тебя – ненадолго. В последний раз, когда я сказал тебе правду – тебе или кому-то похожему на тебя, – когда я сказал тебе правду или то, что казалось мне правдой, ты ушла от меня. Может быть, это была не ты, и тот я был не я, но я не хочу рисковать. Не хочу потерять тебя снова. Поэтому я запишу все, что знаю, и ты прочтешь это потом, когда меня не станет. До свидания, Сьюзен.
Да, они бессердечные, бесчувственные, компьютеризированные мерзавцы. Пиявки, присосавшиеся к разуму человечества – того, что осталось от человечества. Но я все равно им благодарен.
Я скоро умру. Но последние двадцать минут – это были лучшие годы моей жизни.
СТРАНИЦЫ ИЗ ДНЕВНИКА, НАЙДЕННОГО В КОРОБКЕ ИЗ-ПОД ОБУВИ, ЗАБЫТОЙ В МЕЖДУГОРОДНОМ АВТОБУСЕ ГДЕ-ТО МЕЖДУ ТАЛСОЙ, ШТАТ ОКЛАХОМА, И ЛУИСВИЛЛОМ, ШТАТ КЕНТУККИ
Pages from a Journal, Found in a Shoebox Lift in a Greyhound Bus Somewhere Between Tulsa, Oklahoma, and Louisville, Kentucky
Перевод. Т. Покидаева, 2007
