– Я готов, если ты первым пойдешь, – вышибала ухмыльнулся, его, похоже, не пугали жуткие останки. – Если там сытый зверь, то он тебя прикончит, а за мной не погонится. Идешь первым?
– Иду, – согласился Ральк.
В зверя он не верил, потому что очень уж педантично были вскрыты сундуки и кофры, как будто убийца что-то искал. Однако в словах Торкера был резон – если злодей с такой яростью набросился на обитателей дома, вряд ли стал бы теперь выжидать в засаде. К тому же Ральк приметил среди разгрома на полу и стенах несколько ошметков водорослей, а лестница, ведущая на второй этаж, выглядела сухой и чистой. Никто мокрый и увешанный водорослями наверх не ходил. Поэтому Ральк оставил факел, воткнув его понадежней в расщепленную стенку искореженного сундука, а сам, прихватив лампу, двинулся по лестнице. На втором этаже было пусто и чисто. Ни малейших следов разгрома и никого живого. Побродив по комнатам, стражники не нашли ничего, что могло бы послужить уликой. Ральк, правда, заметил, что Торкер украдкой выгреб из маленького ларчика что-то блестящее и позвякивающее – возможно, украшения. Но ничего не сказал. Какая разница? Сам он нашел в кабинете хозяина кошелек с полудюжиной келатов и теперь, заметив поступок подчиненного, решил, что тоже прикарманит серебро. На войне это – обычное дело, а Ральк привык чувствовать себя именно так – как на войне. В Верне он себя от подобного отучал, но картина побоища на первом этаже сразу вернула все прежние привычки… К тому же Ральку хотелось накопить на собственный домик. Для них с Сириной.
Обойдя второй этаж, стражники возвратились к лестнице. Тихо в доме, пустынно. Кусок крыши в дальнем углу коридора осыпался, в прорехе видно сероватое небо. До рассвета на так уж много.
– А ты крови не боишься, – заметил Ральк. – Будто привык. Я думал, стоя на дверях в кабаке, к такому не привыкнуть.
– Мой папаша рыбак был, – пожал плечами здоровяк. – Ты когда-нибудь видел, как рыбу потрошат?
– Так то рыбу…
– Ну, ты тоже, я гляжу, не больно переживал.
– Я воевал. Ладно, идем отсюда.
Когда Ральк с Торкером вышли наружу, перед домом собралась порядочная толпа, человек двадцать. Люди тихо переговаривались. Когда Торкер пролезал в пролом, случайно задел поврежденную стену – тут же наверху что-то хрустнуло, упало несколько черепиц. Все заговорили, указывая руками вверх – были рады возможности поговорить на более или менее безобидную тему, о трещине, прорезавшей стену и прорехе в крыше.
Десятник спросил, кто хорошо знал покойного. Знакомцы называться не спешили, наконец вперед вышел мужчина в плаще и башмаках на босу ногу.
– Не очень-то я знался с мастером Рукистом… с покойным мастером Рукистом. Но жили по соседству. Там слово, тут…
– Кто еще мог быть нынче в доме?
– Жена, наверное. Еще дочка у них была, тоже жила здесь.
– Похоже, – согласился Ральк.
Он насчитал в доме пять ног… Должно быть, одну не заметил среди переломанной мебели. А как еще посчитать?
– Ладно, а родня есть у этого Рукиста?
– Есть брат… кажется… – неуверенно протянул мужчина и оглянулся в поисках поддержки.
– Да, – поддержал другой сосед, – есть брат. Кажется, в Велинке живет, тоже торговец. По-моему, не ладил покойный с братом. Рукист вообще тяжелый человек был, прости меня Гилфинг, что о покойном так говорю.
– Тяжелый, верно – вздохнул первый, тот, что в плаще.
Из-за угла появилась процессия – несколько стражников с факелами. Первым шел Эгильт. Сержант брел, опустив голову, при каждом шаге в его сапогах хлюпало, а одежда была мокрой, хоть выжимай.
Ральк подошел доложить:
– Мастер, здесь произошло убийство. Похоже, прикончили не меньше трех человек. Это дом купца Рук…
– Я знаю, чей это дом, – бесцветным голосом произнес сержант. – Что удалось установить?
– Мы с солдатом Торкером осмотрели дом. Первый этаж просто-напросто разнесен – люди на куски разорваны, глядеть страшно, мебель – в щепы… Не могу представить, кто бы это мог сотворить. Следов не видно, все в крови. На втором этаже – все чисто. Мы не осматривались там как следует, но ни крови, ни следов драки, ничего такого…
– Трое убитых, говоришь? – по-прежнему глядя себе под ноги, буркнул сержант.
– Соседи говорят, три человека могло находиться в доме. Купец, жена его и дочка. Вон тот мастер говорит, что живет по соседству и… Но что на первом этаже творится – это хуже чем на поле боя каком- нибудь, право слово. Не знаю, кто мог такое сделать…
– Ты уже говорил, что не знаешь.
– И еще раз повторю, если надо. Нечеловеческое какое-то убийство. Никакой гном такого не сделал бы.
– Это за грехи нам, – поднял голову Эгильт. Глаза были невыразительные, смотрели словно сквозь Ралька. – По многим нашим прегрешениям расплата. Тварь из бездны…
И тут же в толпе зашептали: «Тварь из бездны… Тварь из бездны…»
Глава 24
