сигаретами.
Плюшко в красном фартучке мыл посуду. Он мыл ее тщательно, и прежде чем поставить в сушку, так же тщательно вытирал полотенцем. Неудивительно, что от него сбежала жена. Только редкий зануда будет насухо вытирать тарелки перед тем, как поставить их в сушку.
Сигарет ни в кармане дубленки, ни в сумке не оказалось. Я забыла пачку «Житана» на работе. Махорку, которую курил Сазон, я даже нюхать не могла, поэтому оделась и, заглянув на кухню, сказала:
– Григорьич, я в киоск за сигаретами сгоняю.
– Вы бы поменьше курили, – посоветовал зануда, и я с трудом удержалась от того, чтобы не напомнить ему, на чьей кухне он моет посуду.
Обегав три киоска, чтобы найти свой «Житан», я опять замерзла и снова устала. В квартиру зашла на цыпочках, чтобы не будить постояльцев. Но Плюшко не спал. Он сидел за столом на кухне и терзал старый радиоприемник «Рига». Вид у «Риги» был плачевный. Привезенный Салимой из Ташкента вместе с массой других «полезных» вещей, он имел оплавленный корпус. Где-то когда-то, среднеазиатское солнце нагрело этот корпус так, что он потек вниз, словно горькие слезы трудной судьбы, да так и застыл, оставшись плачущим, скорбным, стекающим вниз, как воск на свечке.
Плюшко терзал радиоприемник с озадаченным видом, извлекая своими настройками только треск, хрипы и какой-то невыносимый писк. Когда я зашла на кухню, писк усилился до такой степени, что заломило зубы.
– Отойдите! – скомандовал вдруг Плюшко. Я хотела было напомнить ему, на чьей кухне он крутит приемник, но почему-то молча отошла. Гнусное пиканье стало чуть тише.
– Дальше! – приказал Плюшко.
Я ушла в коридор. Азбука Морзе звучала отчетливо, но уже не так врезалась в мозги.
– Подойдите! – крикнул Плюшко.
Я подошла. Звуки стали невыносимыми.
– Ближе!
Я ткнулась коленями в его кальсонные ноги. Писк из приемника пошел такой, что в висках появилась боль.
– Раздевайтесь! – ошарашено произнес Плюшко.
Меня вдруг осенила мысль, что этот чудак решил так изысканно пофлиртовать.
– Да идите вы к черту! – возмутилась я.
– Голубушка, это черт знает что! – воскликнул бывший старший научный сотрудник. – Это ни в какие ворота не лезет!
– Не лезет, – согласилась я.
– Вы таскаете на себе маячок!
– Что, простите, я на себе таскаю?
– Да маячок, черт побери! Я вынужден буду вас раздеть и обыскать!
Такого дешевого домогательства я отродясь не видывала, и уже было открыла рот, чтобы незатейливо послать Плюшко, но он вдруг воскликнул:
– Я радиофизик! Кандидат технических наук!
– Старший научный сотрудник! – подсказала я. – Выключите пищалку, сил нет это слушать!
– Зря насмехаетесь! Я кое-что понимаю в специальных технических средствах! У вас нет даже телевизора, и я решил послушать свою любимую волну «Ночной джаз». Это очень малоизвестная радиостанция, она недавно начала свою работу в эфире и только такие любители джаза, как я...
– Что вы несете? Вам «Иммуномодулятор» в голову ударил? Выключите эту дрянь немедленно. Голова раскалывается.
– Вы что, не поняли?! – заорал вдруг Плюшко, перекричав невозможный писк радиоприемника, забыв, что он интеллектуал и вообще, воспитанный человек. – Вы таскаете на себе маячок! Он улавливается на волне двадцать девять и девять FM! Вы приближаетесь – сигнал усиливается! Отходите – сигнал слабеет! Вы таскаете на себе маячок, и я сильно сомневаюсь, что вы сами себе его нацепили! Вас пасут, голубушка!!!
– Кто?! – как последняя дура спросила я у Плюшко.
– Ну, уж этого я не знаю! Для начала давайте вас обыщем.
– Давайте! – Сердце заколотилось у меня в ушах, а в глазах запрыгали красные черти длинных языков пламени, хотя камин давно погас, и угли мрачно светились изнутри умирающим светом.
– Давайте! – Я скинула с себя дубленку, стащила свитер, и уже начала стягивать джинсы, как в голове моей щелкнуло, мыслительные механизмы сцепились, и все разрозненные события последних недель вдруг сложились в ясную и понятную картину. Какой редкостной идиоткой я была! Каким кретином был Бизя! Мы не усмотрели в убийствах такой простой, такой очевидной закономерности! Как две чумные, необученные собаки, мы все время брали не тот след, неслись, искали, и прибегали обратно, сталкиваясь лбами в отправной точке.
– Что с вами? – спросил Плюшко, глядя на меня, застывшую в приспущенных джинсах.
Наверное, лицо у меня перекосилось от этих мыслей, потому что бывший старший бросился меня успокаивать. – Да не волнуйтесь вы так! Наверное, в этом нет ничего страшного! Может, вас муж ревнует, и решил таким образом отслеживать, где вы бываете?! Не надо снимать штанишки, давайте проверим все пуговицы, обшлага, места, где вшиты молнии, а также заклепки! Современные маячки очень маленькие, их легко замаскировать под разного рода фурнитуру...
– Не надо пуговицы, не надо обшлага, не надо заклепки, – прошептала я и достала из кармана дубленки мобильный телефон. – Держите. Ищите здесь.
Плюшко как-то странно на меня посмотрел, и ловко снял с сотового заднюю панель.
– Ну, как же! – радостно воскликнул бывший. – Вот же он! – Плюшко протянул мне крышку от мобильника, где изнутри была прикреплена маленькая серебряная таблетка, похожая на батарейку для часов. – Вот же он!
Я нагнулась и поцеловала Плюшко взасос. Он отчаянно засмущался и пробормотал:
– Мне это, того, Надира нравится, а у вас муж... я его чересчур уважаю...
– Вы гений, Плюшко! А гении бесполы. Я целую не вас, а научную мысль, всех радиофизиков в вашем лице! Здорово, что вы любите джаз!
По-моему, он слегка обиделся.
– Ну что, будем удалять? – спросил он тоном стоматолога, указав на металлическую таблетку.
– Ни в коем случае! – горячо заверила его я. – Ни за что! И давайте договоримся – вы никому не расскажете о нашем открытии. Никому! Даже Бизону!
– Как вам угодно, – кисло согласился Плюшко. – Если вам это ничем не угрожает...
– Ничем! – я забрала у него крышку от телефона и приладила ее в исходное положение. – Ничем! Это шуточки моих коллег! А как этим пользуются?
– Вас пасут с радиоприемником, у которого однонаправленная антенна. В отличие от обычной антенны, она позволяет ловить сигнал передатчика только в том случае, когда она своим улавливающим сектором направлена на передатчик, то есть – маячок. С обычной антенной можно понять только дальше или ближе находится объект, а с однонаправленной – точно определить, где и у кого именно этот маячок находится, даже если два человека будут стоять совсем рядом.
Сегодня я лягу спать. А завтра буду действовать. Я поймаю убийцу на живца и докажу Бизону, на что способна».
Я на мгновение потерял сознание. Наверное, давление скакнуло так, что я отключился. Когда действительность вернулась открытой тетрадью на моих коленях, я снова прочитал: «Я поймаю убийцу на живца и докажу Бизону, на что способна».
На кухне вовсю шло веселье. Все абсолютно забыли про меня.
– Знал бы, гуся купил! – орал Сазон, оправдываясь перед ташкентскими девственницами за вчерашнего поросенка.
– Я почитаю, бля!!! – перекричал его прозаик Мальцев.
